– Новичок, – ответил ему еще один заслуженный пенсионер, бывший младше первого всего-то лет на пять. И считавшийся боевым магом аж второго ранга. Причем дали его ему не за заслуги на поле брани, а за умение виртуозно обращаться с местными аналогами электротехники, всегда готовыми приласкать нерадивого пользователя молнией. Правда, судя по отсутствию нормального освещения, вдохнуть жизнь в генератор ему так и не удалось. – Разуй глаза, или уже совсем ослеп?

– Так наш вроде был с тележкой… – продолжал сомневаться старик. – А этот с бабой.

– Да он это, он, – устало пробормотала куча запчастей и окровавленных ошметков, после чего из нее вылез Водяной. Големостроитель третьего ранга Афанасий Семенович Водяной. Причем, как ни странно, внешне целый и невредимый. Только грязный-грязный. – Успокойтесь уже. И это… У нас сигналки-шумелки какие-нибудь есть?

– Сменял, шоль? – продолжал всматриваться в Олега подозрительным взором пенсионер големостроения. – Ушлый малый… За водкой мы его посылать не будем, нет… Знаем мы таких! Даешь им полтинник на бочонок гномьей шахтерской в молодости, а дожидаешься его в лучшем случае почтой в старости! Откуда-нибудь из Африки. Где такой пройдоха, раскрутившийся с полученных средств, давно уже стал туземным королем!

– И не королем, а послом. И не в Африке, а в Океании. И дополнительную выпивку он на банкет в честь своей демобилизации все же принес, просто вы уже тогда под стол сползли. – Тучный големостроитель с любовью погладил бок машины, до сих пор продолжавшей изливать дневной свет из крестообразного фонаря. – Ну вот, я же говорил, что эта штука нам пригодится! А завскладом заладил: выкинем-выкинем, в переплавку ушлем! Контрабанда-неликвид, ни в какую отчетность не запихнешь!

– Австрийская машина? – уточнил Олег, перезаряжая револьвер и стараясь не отрывать взгляда от баррикады. Впрочем, длиннолапые монстрики пока по завалу лезть не торопились. Не то опасались такого количества народу, не то тоже дневного света побаивались.

– Американская. Ее пограничники в вагоне товарного поезда нашли, под мешками яблок спрятанную, – ответствовал Афанасий Семенович. – Специально для разборок с нежитью предназначенная. Только побитая сильно и потому списанная. И кроме этого вот светильника, у нее больше никакого оружия нет. Посеребренные клинки еще до нас сняли, а огнемет уже я сам доломал, когда пытался нашей смесью заправить и засорил насмерть. До сих пор гадаю, зачем кому-то понадобилось везти подобный агрегат в Польшу, да еще нелегально?

– Однако же нам он сегодня здорово пригодился… – заметила Анжела, неодобрительно поглядывая на работающего с оптикой старичка. Видимо, никак не могла простить ему «бабу». – Может, вы этой штукой в окно коменданту посветите? У него точно должны быть средства объявления тревоги, а все пять тысяч расквартированных в крепости человек тот вампир перекусать за полночи не мог. У него бы кусалка отвалилась.

– Это да, – признал Олег, припомнив страницы прочитанных учебников. – Вроде бы пять обращенных человек за ночь – это даже для высшего кровососа предел. Хм… Но раз только здесь их было десятка два… Получается, он здесь далеко не один?!

– Дурак! Конечно, не один, – буркнула Анжела, оттирая со своего рукава пятно гари. – Один вампир, если он в крепости с несколькими тысячами находящихся на отдыхе вражеских солдат, либо сидит в тюремной камере, либо лежит на лабораторном столе! А невраждебных кровососов для нас нет, ибо существование данных монстров на территории Российской империи запрещено законом!

– Целитель, чтоб тебя… – Привалившийся к стене смугловатый ведьмак Рустам, переведенный сюда в самом начале войны откуда-то из южных степей, не смог удержаться от цветастых выражений. А после предъявил кинувшемуся к нему Олегу культю, с которой небрежно смахнули чем-то острым пару пальцев. Юноше хватило пары пассов, чтобы убрать боль больного и большую часть его же недовольства. Однако следующий пациент погрузил его в глубокую задумчивость. На побелевших губах бессознательного мужчины лет тридцати по имени Игорь, бывшего заместителем Водяного, пузырилась кровавая пена. Хотя внешних ран видно не было. По всей видимости, он угодил под какое-то боевое заклятие высшего вампира и теперь мог в любой момент умереть.

– Что с ним? – Анжела по выражению лица юноши догадалась, что дела плохи.

– Внутренние кровоизлияния в легких, перебои в работе сердца, возможно, еще какие-то симптомы есть, которых с ходу не найти. Я могу его максимум стабилизировать ненадолго, да и то без особых гарантий. Если чары были с подлянкой, он в любую секунду может умереть. – Олег скрипнул зубами, злясь на собственное бессилие. – Так, еще раненые есть?! С ревматизмом, мигренью, похмельем и артритом пока не подходите! Ну, это ерунда, сейчас поправлю… У вас? Само пройдет, а у меня сил не бесконечно… Еще есть? Ага! Так, сейчас я обезболю – и дергайте. Заноза в виде пролезшего в мясо осколка стекла выглядит скверно, но это все-таки заноза. Все? Ну, слава богу, если больному внезапно не станет хуже, постараюсь продержать его на этом свете минут двадцать – тридцать. Надеюсь, за это время кавардак уже кончится, и сюда сможет пробиться хоть один нормальный целитель!

– Да ну где же они?! – громко возмущался Афанасий Семенович Водяной, о парочке молодых людей уже позабывший и с головой ушедший в разгребание окровавленной кучи, где прятался несколькими минутами раньше. Остальные големостроители, впрочем, тоже от него не отставали и рылись кто в своих вещах, а кто и в оставшихся после уничтоженных вампиров. Причем к их рукам прилипало не только оружие или боеприпасы, но и разные другие ценные вещи. Кошельки, сережки, артефакты… Не трогали только нательных крестов и обручальных колец, если они у кого оставались. Ну и продырявленной одежды, само собой, в карманы не убирали.

– Эй, это мои трофеи! – возмутилась Анжела, наблюдая за тем, как вздымались в воздух облачка пепла, лишь недавно бывшие плотью вампиров.

– Общие, милочка. Хоть вы вампиров и зарубили, но я помогала запитать сбивший их с толку прожектор, – поправила ее единственная среди големостроителей женщина, полноватая дама лет сорока пяти с некрасивым лошадиным лицом. Звали ее Мартой, и была она из обрусевших немцев, чьи предки при Екатерине Второй сбежали подальше от ужасов феодальной раздробленности и бушующей в Европе инквизиции. Как шептались мужчины, последней прабабке фрау отечественного розлива бояться не стоило. Ведь без достаточных на то оснований они сжигали лишь красивых женщин! – И вообще лучше даже не думайте о том, чтобы их все прикарманить. На пару-тройку лишних вещей никто внимания не обратит, раз уж их прежние хозяева погибли и после смерти были подняты в виде нежити. Однако же, если не знать меры, можете прослыть среди людей персоной алчной и жадной, а то и попасть под внутреннее расследование!

Сама она явно не боялась ни того, ни другого, поскольку бестрепетно разбрасывала в стороны пепел уже от четвертого тела. Причем, кажется, выбирала те из них, которые при жизни могли похвастаться большим благосостоянием. Олега от подобного и неприкрытого цинизма передернуло. Однако он все-таки пересилил себя и оставил на минутку раненого без своего внимания. А после подошел к останкам застреленного им егеря. Медальон защитной сферы одноглазому парню явно пригодился бы больше. Работать одновременно с плоскостным щитом он не мог. Однако снять разряженный артефакт и нацепить готовый к действию было недолго. А с поддержанием внутри обоих достаточного количества энергии парень надеялся как-нибудь справиться. Ружье же погибшего он оставил там, где оно есть. Как и кошелек. Последний был слишком легким, чтобы содержать в себе больше пары монет. А с длинноствольным оружием внутри крепости вряд ли было бы удобно управляться. Да и узнать его товарищи усопшего все же могли… Однако остальные люди его брезгливости явно не разделяли. Даже кривящая носик Анжела с некоторым сомнением подняла с пола посох убитой ею самой первой вампирши.