что вы собираетесь делать дальше?

- В каком смысле?

- В жизни, вообще. Вам же доучиться надо?

- Мне ребенка воспитывать надо. Это я очень хорошо поняла. А учеба…учеба никуда не денется. Я уже… я…пропустила столько важного в жизни моей малышки…

- А если я вам помогу? Если вы сможете и учиться, и быть с девочкой?

- Как?

- Просто. Сниму вам в Вене хорошую квартиру, помогу нанять няню.

- И вы готовы пойти на это? Почему? Пытаетесь загладить вину брата?

- Может быть потому, что это правильно?

Стася опускает голову.

- Спасибо, конечно… Я не знаю. Я подумаю. Надо поговорить с мамой.

- Вас никто не торопит. Мы все привязались к Алёнушке, не представляю уже, что будет без нее.

Стася горько улыбается.

- А я не представляю, что будет с ней. Так отвыкла.

- Ничего. Привыкнешь. – непроизвольно перехожу на «ты», - даже я привык, и подгузники менял, и кормил. Правда, отец из меня пока так себе. Но… может просто надо лучше тренироваться?

- Вы… вы сказали, что вы… ну, про детей…

Я понимаю, что она хочет сказать.

- Увы, да, у меня диагноз, и я знаю, что у Аси тоже. Но ведь есть варианты? В конце концов можно усыновить.

- Да…

Нам предлагают ужин, Стася готова отказаться, но я настаиваю.

Потом она засыпает. Я тоже проваливаюсь в сон.

Самолет приземляется уже вечером. Феликса сразу на «скорой» везут в клинику. А нас со Стасей ждёт необыкновенный сюрприз.

- Мама!

Ася с Алёнушкой на руках стоит в вип-зале.

- Я подумала, что ты захочешь ее увидеть.

Стася плачет, забирая дочку, прижимает ее к себе.

А я прижимаю Асю, у которой тоже слезы текут по щекам.

- Не плачь, милая. Я… я что-нибудь придумаю.

- Что ты придумаешь? Ты же не волшебник? – мы оба понимаем, о чем она говорит.

- Я не волшебник, я миллиардер. У меня больше возможностей чем у волшебника. Я сделаю все, чтобы ты больше не плакала, слышишь?

Это же надо было так облажаться!

Кажется, после моих слов о том, что Асе больше не придётся плакать я только и вижу ее плачущей!

Она ревет, когда рассказывает о том, что подлые журналюги добрались до ее родителей, и придумали жуткую историю о том, как их алчная дочь решила продать внучку олигарху.

Плачет, когда говорит о том, что Стася решилась все-таки уехать в Вену с Алёнушкой.

Рыдает, признаваясь, что соскучилась по ученикам и хочет вернуться к работе.

Ну и коронное – я не могу выйти за тебя, мы не пара!

Вот это заявление меня просто выводит из себя. Я закрываю ее в спальне, и два дня не выпускаю, объясняя, что все-таки мы, наверное, пара. Хорошо, когда в доме есть великая Агриппина, которая может проследить за всеми, особенно за детьми, и сделать так, чтобы шеф все-таки уговорил невесту стать невестой.

- И свадьба у нас тоже будет, Ася. Ты не отвертишься.

- Я и не собираюсь. Правда.

- Да? Неужели?

Прошло две недели после того, как мы вернулись из Эмиратов. Феликс все еще в клинике. Стася все еще у нас.

Новый год, кстати, на носу! И я очень хотел бы отпраздновать его дома, с семьей – первый раз за много лет у меня именно такое желание!

- Да. Правда. Мы поженимся. И… можно организовать все побыстрее?

Интересно, почему вдруг она решила поторопиться?

- А что, мы куда-то опаздываем?

Ася неожиданно сильно краснеет, у нее даже кончики ушей становятся алыми.

- Нет, просто… Кажется ты все-таки волшебник Вишневский.

- В смысле?

- Я… жду ребенка…

Глава 48.

Я дико боюсь проснуться. Каждое утро – стресс. И день – тоже. Потому что понимаю, что вот сейчас надо будет открыть глаза и…

И вдруг я открою их не в том месте?

Вдруг окажется, что я снова там, в нашей квартирке в Химках? Лежу на видавшем виды диване? Рядом на столике примостился ноутбук, все еще работающий, потому что я думала, что закрою глаза на пять минут…

Вся моя жизнь, та которой я живу последний месяц – просто сон.

Я просыпаюсь. Самое страшное, что просыпаюсь одна.

Совсем одна.

Без этой огромной горячей руки, которая все время прижимает меня к такому же большому и горячему мужскому телу…

Без бабочек в животе.

Без… без чуда, которое тоже в животе!

Мне нереально страшно проснуться и понять, что все произошедшее за последние месяцы – просто сон.

Нет, пожалуйста! Нет! Пусть это будет не так!

- Милая, что случилось, почему ты дергаешься?

Дергаюсь… Потому что мне страшно!

Разве это нормально?

- Т-ш-ш… Милая, все хорошо. – и он нежно целует меня в затылок, прижимая крепче. И я успокаиваюсь.

Все хорошо!

Успокаиваюсь до следующего сна.

- М-м-м… не вертись, Белоснежка, а то я за себя не отвечаю!

- Ну и не отвечай!

- А тебе можно так часто?

- Нужно!

Мне правда нужно, все время, постоянно нужно чувствовать его рядом!

Я даже не представляла, что можно вот так зависеть от другого человека, попасть в зависимость от его взглядов, прикосновений.

За ту неделю, что он был в Эмиратах я просто все нервы вымотала и себе и другим.

Мне нужен был он и все. Нужно его дыхание на моей шее, на моей коже.

- Ась, я вернулся, я никуда не денусь!

Как хотелось верить этим словам!

И снова взгляды его мачехи, то, как она укоризненно головой качает.

Не пара, не пара…

Ну, конечно, я понимаю, что я ему не пара!

И… абсолютно мне на это плевать! Хотя я устраиваю «показательные выступления». Плачу. Его уговариваю, что он должен хорошенько подумать.

Зачем ему, красивому, свободному, богатому вдова с тремя чужими детьми? Ну, хорошо, с двумя. Даже с одним, по сути, потому, что Стася уже не ребенок, да и дочка ее – все-таки ее дочка.

Вишневский терпеливый. Я бы себя уже убила давно!

А он объясняет, улыбается, обнимает. Рот закрывает поцелуями.

В комнате меня закрывает на пару дней и ночей. И мне так кайфово, что я уже думаю про себя – может и не зря я устроила эту слезливую сессию?

Получила массу удовольствия и колечко на палец.

С колечком вышло спонтанно. В тот же вечер, когда мы из аэропорта приехали. Стасю