Если дать человеку время, он может привыкнуть к чему угодно. Он доведет себя до того, что жизнь не на грани превращения в жидкую плазму по вине недоумков, повздоривших из-за экономической теории и практики, начнет казаться ему плохой, страшной, неудобной и невообразимо опасной. Этим даром сознательного самоотречения особенно щедро наделены мальчики. Девочки – по крайней мере там, где я рос, – обычно более уравновешенны и разумны. Наша упертая сосредоточенность на динозаврах, таксономии, филателии и геополитических интригах их несколько настораживает и печалит. Девочки в состоянии видеть картину в целом (то есть давайте не будем уничтожать мир из-за таких пустяков), а мальчики цепляются к написанному мелким шрифтом (этот нечестивый замысел противоречит нашей природе, нельзя допустить его расцвета в нашем свободном миролюбивом обществе). Осторожно замечу, что оружие массового поражения разумнее доверить девочкам.

Нам становится даже обидно, когда наша оборона до последнего солдата подходит к концу и нас спасают. Мы так замечательно держались. Конечно, мы нормировали продукты, нам не хватало лекарств и негде было спать; время от времени нас атаковали монстры (овеществленные кошмары разных людей из разных культур), химеры (люди и животные, изувеченные Дрянью), раздвоенные (жуткие человекоподобные твари, вылезшие из озер концентрированной Дряни, как это случилось с Беном Карсвиллем) и другие гады. Словом, нам было хреново. Но мы взяли ситуацию в свои руки. Да, мы сознавали, что все хреново, однако поняли суть хреноты и в известной степени подчинили ее себе. Это как Угроза Ядерной Войны – пока она висела над нами, о прочей хреноте можно было не думать.

А потом нас взяли и спасли.

Однажды утром мы проснулись от дикого грохота из долины: что-то катилось в нашем направлении, и оно было намного, намного больше нашего дворца. Выше горы и дворца вместе взятых. Огромное вонючее сооружение двигалось в облаке какой-то склизкой пакости. Там, где пакость встречалась с Дрянью, вылетающей из леса, Дрянь съеживалась и падала на землю. Эта гигантская уродливая штука была неуязвимой, и в ней ехали люди, машущие нам так, словно мы рады их появлению.

Мы нехотя признали, что действительно рады. С нами очень осторожно заговорил человек по имени Хастер. Войдя во дворец и увидев, как мы живем, он принялся грязно ругаться. Мы чуть его не побили. Шангри-Ла выглядел ужасно, но все-таки был нам домом.

– Нет, – перебил нас Хастер, – вы не поняли. Мы едем уже несколько месяцев и еще ни разу не видели столько людей в одном месте. Ребята, да вы просто… – Он сглотнул и ошарашенно улыбнулся. – Будь я проклят, – добавил Хастер, – будь я проклят.

И захохотал. И смеялся до тех пор, пока ему не принесли пива.

Мы решили, что Хастер – наш человек. А потом собрали все свои пожитки и пошли в его кочующую крепость, потому что от нашей остались одни руины.

Я лежу на клетчатом одеяле, под самой крышей рукотворной горы, которая называется «Трубоукладчик-90». Огромное промышленное сооружение в черных пятнах, забрызганное дождем и грязью, похоже на гигантскую механическую улитку, нарисованную кубистом и оставляющую за собой серебристый след, – электростанция, отель и нефтяная вышка одновременно, все на гусеничном ходу. Это замок Хастера, и с его помощью мы завоевываем свой мир. Или создаем его заново. Отдельные куски, которые мы находим и соединяем между собой, расположены не так, как указано на картах.

Одеяло крепко пахнет чесночной колбасой. Это наводит на мысль, что прежде на нем лежал кто-то из солдат Вазиля. Чесночная колбаса осталась только у французов. Их солдатские пайки наполовину состояли из нее – странной, вяленной на ветру, сушенной на морозе, обогащенной витаминами, пастеризованной колбасы со столетним сроком годности. При желании ее можно использовать как спасательный жилет, лыжи, растопку (из оболочки выходит отличный фитиль), можно до смерти забить ею врага или строить из нее укрепления. Я даже слышал, что, если в правильных пропорциях соединить ее с уксусом и известными продуктами человеческой жизнедеятельности, выйдет неплохая взрывчатка. Весьма находчиво, хоть и омерзительно. Вот только что будет с солдатами Вазиля, если они случайно глотнут уксуса? Разлетятся на куски, как фейерверк? Быть может, они носят с собой специальную приправу, нейтрализующую действие остальных веществ? Я решаю никогда об этом не спрашивать. В общем, такой колбасе ничего не будет, даже если пропустить ее через отжимную машину. Сварите и ешьте одной рукой, а второй можно выразительно жестикулировать или крепко держать винтовку, чем, по всей видимости, и занимался человек, лежавший на этом одеяле.

Через невероятно мощный оптический прицел моей винтовки видно, как Гонзо едет впереди в наспех сляпанном вездеходе. Подобно «Трубоукладчику-90» (только много, много, много меньше), машина Гонзо – развалюха непростая. Это газонокосилка с двигателем от электромобиля для развоза молока. У такого двигателя просто невероятный крутящий момент. Молоко – эмульсия молочного жира в воде, кубический метр воды весит ровно тонну; молоковоз в состоянии выдержать тяжеленный груз, который убьет подвеску обычного автомобиля и размажет ходовую по дороге. Снимите с него это бремя (а заодно чудовищно тяжелую платформу, которая нужна для стабильности), и скромный молоковоз превратится в ракету на батарейках с огромным запасом нерастраченных сил. Вездеход Гонзо не взлетает лишь потому, что кто-то пожалел времени и не приделал ему крылья. При необходимости он может тащить за собой хоть танк.

«Трубоукладчик-90» кладет Трубу. В Трубе содержится волшебный туман, от которого исчезает Дрянь. Мы распыляем туман в воздух (называется он ФОКС, инФОрмационно эКСтра-насыщенное вещество), где он смешивается с Дрянью и нейтрализует ее. Труба делает то же самое, но постоянно, то есть мы проводим через весь мир полоску земли, на которой можно спокойно жить. ФОКС содержит огромное количество информационных отбросов, поэтому Дрянь, смешиваясь с ними, превращается не в чудищ, а в пыль и воздух.

Было время, когда мы даже считали Дрянь великим благом: еще бы, открыта субстанция, реагирующая на человеческую мысль! Конец голоду и нищете! Мы пустили к «Трубоукладчику-90» несколько ручейков Дряни, надеясь придать им желаемую форму. Однако Дрянь беспощадно правдива, а правда заключается в том, что наши самые сильные побуждения – далеко не самые похвальные. В результате эксперимента образовалась стайка недоделанных отродий и изувеченных монстров, живых булочек и губительной сахарной ваты. Мы отстреляли их по одной и во избежание повтора залили ручейки ФОКСом.

Важно помнить, что ФОКС не останавливает уже сделанных чудовищ. Поэтому я сижу тут с винтовкой, готовясь пристрелить любую двухголовую тварь, которой приспичит съесть моих друзей. И все же ФОКС не просто полезен – он нам необходим. Кроме того, важно помнить, почему это аэрозоль. По словам Хастера, если слишком большое количество ФОКСа смешать с большим количеством Дряни, получится бум – не грандиозный, но очень приличный. Скорее даже не бум, а БУУУММ-БАДАДА-ТРРРАММ-ммм. Поэтому лучше использовать ФОКС в качестве защитного экрана, а не палить им из пожарного шланга. В тысяче километров отсюда есть кратер размером с футбольное поле – там это обстоятельство выяснилось. У «Трубоукладчика-90» на южной стороне имеется соответствующий шрам – большая черная опалина.