– Она не могла этого сделать, – сказала Анюта, усаживаясь напротив.

– Чего? – вяло уточнил он.

– Не могла Лизавета разбить твою коллекцию.

– Почему не могла?

– Ну, не знаю, просто чувствую.

– Просто чувствовать недостаточно, – он сделал большой глоток, обжегся, поморщился, сказал тихо: – Я тут долго думал и пришел к выводу, что готов ее простить.

– А если не за что ее прощать? – гнула свое Анюта. – Если это не она?

– А кто? – Макс удивленно посмотрел на сестру поверх дымящейся чашки.

– Да теледива твоя! Вот кто!

– Лора на такое не способна, – сказал он не слишком уверенно. – Да и зачем ей?

– Зачем? Да чтобы тебя с Лизаветой поссорить! Мало кому понравится, что в доме ее любовника живет другая женщина.

– Лизавета не женщина, она… – Макс запнулся.

– Договаривай, – фыркнула Анюта. – Лизавета не женщина, а слабоумная прислуга?

– Я не считал ее слабоумной, – он нахмурился.

– А прислугой?

Крыть было нечем, но он попробовал:

– Она сама предложила.

– А ты, такой благородный, такой добрый, согласился, да еще позволил другим над ней издеваться! Знаешь что, братец, даже если бы это сделала Лизавета, я все равно была бы на ее стороне.

Они немного помолчали, Анюта допила свой кофе, резко встала, сказала холодно:

– Пойду я, Максим, некогда мне. Нужно еще близнецов из садика забрать, а Вовка, как всегда, на дежурстве.

* * *

Она считала это дьявольским везением. Такой мужчина! Олигарх, политик, медиамагнат, а влюбился в нее, как мальчишка, еще похлеще дурачка Легостаева.

Лора посмотрела на сидевшего напротив нее немолодого, но очень представительного мужчину, улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой. Тот по-отечески улыбнулся в ответ, украдкой посмотрел на часы. Это ничего, что по-отечески, у него статус, он не может лыбиться, как безмозглый мальчишка. Тем более что вокруг полно папарацци, следят за каждым его шагом. А теперь и за каждым ее шагом.

Ну так! Она же тоже не абы кто! Она Лора Светлова, телезвезда!

– Классно тут, правда? – Лора ослепительно улыбнулась в объектив фотокамеры. Завтра на первых полосах ведущих газет будет ее фото!

Олигарх молча кивнул, сделал знак охранникам, и наглых папарацци как ветром сдуло. Лора вздохнула с легким сожалением – дополнительная реклама еще никому не вредила.

– Пора нам, рыбка, – улыбка олигарха стала чуть более человечной.

Вот, оказывается, зачем он приказал убрать фотографов: чтобы наконец иметь возможность смотреть и улыбаться ей так, как он делал это вот уже вторую неделю. Лора возликовала, спросила, скромно потупив очи, – олигарху нравилось, когда она изображала скромницу:

– Мы едем к тебе?

– В гостиницу, рыбка.

Ей стало немного обидно. Всегда гостиница, а она мечтает о загородном доме, о вилле на берегу Средиземного моря… Ничего, всего-то вторая неделя. Он уже появляется с ней на публике, а это о многом говорит. Чуть-чуть терпения – и дело дойдет до виллы.

Олигарху позвонили. Он поморщился, с явной неохотой достал из кармана пиджака дорогущий мобильник, сказал Лоре:

– Рыбка, иди-ка потанцуй.

Танцевать не хотелось. Что она, дешевая малолетка, чтобы отплясывать на танцполе? Но и показывать обиду нельзя ни в коем случае. Еще не время. Лора понимающе улыбнулась, встала, грациозно повела точеными бедрами, направилась к барной стойке, в душе радуясь, что ее новый друг выставил за дверь папарацци и свидетелями ее унижения стали только завсегдатаи этого супермодного, суперэлитного клуба.

Для такого шикарного места, как это, коктейль был на удивление невкусным. Лора постукивала по запотевшему бокалу ноготком, нетерпеливо покачивала ногой с полуснятой туфелькой. Она знала, что со стороны смотрится очень эффектно и очень сексуально. Эта полуснятая туфелька свела с ума не один десяток мужчин.

– Вышла на охоту? – послышался над ухом знакомый голос.

Лора вздрогнула, туфелька шлепнулась на пол.

– Легостаев? – Она презрительно поморщилась, бросила быстрый взгляд на своего олигарха. Олигарх что-то сердито говорил в трубку, его телохранители толклись неподалеку. Стоит ей только позвать… – Я не охочусь, я расслабляюсь, – сказала она с придыханием. – А вот что ты тут делаешь? Ты же предпочитаешь коротать вечера дома, в компании прислуги.

Он не обиделся, широко улыбнулся в ответ:

– Кстати, о прислуге. Лора, это же ты разбила мою коллекцию. Зачем?

Еще две недели назад она бы ни за что в этом не призналась, а сегодня у нее есть олигарх. Он защитит ее от смешного легостаевского гнева. Даже интересно будет посмотреть, как его охрана вышвырнет этого идиота из клуба. Лора улыбнулась улыбкой победительницы:

– Что, твоя гастарбайтерша нажаловалась? Да, это сделала я! Зачем? Да просто так! Интересно стало посмотреть на твою реакцию. А еще любопытно было, как ты поступишь со своей глухонемой идиоткой, – она бросила быстрый взгляд на охранников, мало ли что учудит этот неудачник.

Лора ожидала от Легостаева всякого. Она даже приготовилась к тому, что он попробует ее ударить. Но этот придурок повел себя странно: отхлебнул коктейль из ее бокала, брезгливо поморщился, а потом широко улыбнулся, словно она только что сообщила ему очень приятную новость. Чокнутый! Нет, определенно чокнутый. Как хорошо, что она вовремя от него избавилась!

Лора долго смотрела в спину удалявшемуся Легостаеву, силилась понять – что же его так обрадовало?

– Рыбка, ты готова? – Олигарх глянул на валявшуюся на полу туфельку, но поднимать не стал. Ясное дело, ему же не по статусу…

– Конечно, милый, – Лора тут же выбросила из головы Легостаева со всеми его странностями.

* * *

Зима, такая непривычно холодная, такая вьюжная, в конце февраля неожиданно отступила. Снег истаял буквально за сутки. Еще несколько дней понадобилось, чтобы подсохли лужи и перестало лить с крыш. Солнце светило ярко-ярко, и можно было начинать надеяться на скорый приход весны.

Лиза шла по подсохшему тротуару, подставляла лицо еще не теплым, но таким долгожданным солнечным лучам и улыбалась, впервые за истекший месяц. Ну невозможно было не улыбаться, когда вокруг такая красотища…

На улице было полно детворы. Ошалевшие от внепланового тепла, ребятишки с визгом носились по двору, играли в какие-то свои, только им ведомые игры – в общем, наслаждались жизнью.

Мальчишка был еще совсем маленький – и кто только отпустил такого одного на улицу? – развязавшиеся завязки пушистой шапки порхали на ветру, сама шапка съехала набок, по-пиратски закрыла правый глаз. Ярко-синий левый смотрел на Лизу с хитрым любопытством. Руки мальчуган прятал за спиной. Она почему-то ни на секунду не усомнилась в том, что варежек у него нет.