— Ты верно угадал. — Блейн сплюнул, словно Эрик разозлил его своей смекалкой.

— Понимаю, ты бы предпочел, чтобы я оставался в неведении, поскольку надеялся с нашей помощью оградить Левааль от непосредственной угрозы с юга, а затем вернуться к своим прежним замыслам.

Блейн раздраженно взмахнул рукой:

— Я, признаюсь, не загадывал настолько далеко вперед. Забудьте пока об этом! Этого не произойдет — хотя бы только потому, что нам не пережить того, что грядет. — Он взглянул на маленький серебряный шар, свисающий с потолка, который, словно движимый силой его мысли, качнулся к Эрику и, соответственно, Северному Леваалю. — Вот что происходит. Сюда вторгается чужая реальность. Сначала понемногу, возможно, процесс начался уже очень давно. И все же этого хватило, чтобы Маятник качнулся. — Шар двинулся обратно к югу. — Мы даже посылали людей в Южный Левааль, все там же, глубоко под землей. Поначалу одного-двоих зараз. Маленькое, незначительное вторжение нашей реальности в чужую. Крошечные, почти незаметные колебания Маятника. Вперед-назад, вперед-назад, глубоко под землей — мы ведь искали возможности получить преимущество в мелких человеческих дрязгах, которые по своей тупости называли войной! Это мы заставили Маятник качнуться!

— Ты предупреждал об этом Архимага?

Блейн снова фыркнул:

— Разумеется. Это ведь была всего-навсего дурацкая, надуманная теория. Для дурачков или культистов драконов. Я и сам в нее не верил. Однако от наших маленьких экспериментов Маятник постепенно развил амплитуду движений, стал отдельно существующей силой, как, скажем, геологические процессы, выражая себя через наши действия и поступки. Авридис считал, что все его желания продиктованы лишь его собственной волей. Он был недоволен By, Проектом, богом, которого мы создавали. Он — да и мы все — сетовал на войну и силы, которые она отнимала. Считая себя вершителем истории, он создал планы разрушения Стены, искренне веря дурацким видениям, которые скармливали нам через Окна, которые подпитывала неизвестная сила. Что я думаю? Я думаю, что нас провели драконы.

— Как? — скептически поинтересовался Зоркий Глаз.

Блейн очередной раз фыркнул:

— Я тебя умоляю! Если они способны свести бога с ума, как случилось с Инферно, насколько же легче одурачить человеческого мага! Разрушение Стены решило бы множество его проблем — по крайней мере, так считал Авридис. Однако у него не больше собственной воли, чем у пешки, которую огромная рука двигает по доске. Стена пала. Массы нашего воздуха вторглись в южный край. Маятник качнулся. — Маленький серебряный шар увеличился и медленно качнулся на тоненькой серебряной цепочке к Эрику. — Затем сюда хлынула волна чужого воздуха, — продолжил Блейн. Шар снова качнулся к нему. — А теперь границу перешел каменный гигант, — невесело хохотнув, завершил Стратег. Серебряный шар снова вырос и качнулся к Эрику. Медленно увеличивающийся маятник качался на цепи вперед и назад, с каждым разом увеличивая пройденное расстояние. Блейн склонился вперед, положив руки на пустую половину мира. — Что дальше, пилигрим? Что нас ждет, когда Маятник качнется в другую сторону? Что будет, когда, повинуясь его движению, сюда хлынут не жалкие людишки, а чудовища? Каменные великаны обладают большой силой. Значит, равная им сила перейдет границу со стороны Южного Левааля. Будет ли то одинокое существо, наделенное неизвестными способностями, или армия маленьких и не таких страшных? Наполнятся ли воздушные потоки новыми ядами, или же нам грозит встреча с могущественным лордом верхом на скакуне? Как поведет себя неведомая сила? Скоро ли она будет здесь? Как остановить движения Маятника с этой стороны, чтобы амплитуда его движений не возрастала? Как задержать его здесь? — Большой серебряный шар остановился на стороне Эрика. Блейн продолжил: — И что будет, когда качание Маятника по силе сравняется с богами? Что произойдет, когда нас оставит Кошмар, Гора и все остальные, чтобы вести войну с Южным Леваалем на его территории? Что тогда… придет… сюда?..

Воцарилось потрясенное молчание. Блейн опустил голову на грудь, словно охваченный горем человек.

— Теперь мы подходим к главному вопросу, — произнес Зоркий Глаз. — Эрик, ты, должно быть, гадаешь, почему драконы могли пойти на такое. Зачем им запускать Маятник, если, конечно, это и впрямь их лап дело? Что удерживает их в небесной тюрьме? Они ведь могучи и обладают мощной магией, так почему не пытаются вырваться на свободу?

— Боги — их стражи, пилигрим, — печально объяснил Блейн. — Если Маятник наберет достаточную амплитуду, наши боги тоже перейдут границу. Их не будет здесь, чтобы не давать драконам покинуть их небесные темницы!

— Скажи ему лучше, что драконы сделают, освободившись, — мрачно посоветовал Зоркий Глаз.

— Истребят нас, — ответил Блейн, захлебнувшись горьким, полубезумным смехом. — Они могут пожелать остановить Маятник до того, как он качнется в последний раз, пробудив ото сна двоих Великих богов-Драконов, которые, воспрянув, встретятся в Конце Света. Если этот бой пройдет так же, как все предыдущие, то он закончится вничью. А может, на этот раз один из них возьмет верх. На протяжении бесчисленных веков они то и дело сражались. Каждый раз, когда это происходит, изменяется устройство всего мира. Похоже, вновь наступило время схватки. Если мы не сможем остановить ее. Несомненно, битва двух Драконов оставит несколько горстей чешуек, которые следующие поколения людей будут использовать в торговле. Что до нас… Мы не выживем.

Серебряный шар стал уже в два раза больше привычного Эрику баскетбольного мяча и качался над миром от одного его края до другого.

— Ты слышал слова Незнакомки, — тихо произнес Зоркий Глаз. — Молодые драконы убьют всех, за исключением маленькой горстки. То есть, если нам очень повезет и они действительно пожелают придерживаться этого плана, некоторые из нас могут оказаться излюбленными.

Серебряный шар стал огромным, вновь промчался над Концом Света и, набирая скорость, понесся прямо в лицо Эрику. Тот поспешно пригнулся, маятник пролетел над его головой и взорвался тысячью серебряных искорок, которые усеяли пол вокруг и исчезли.

— Боже правый, ну почему именно я?! — чуть слышно спросил Эрик.

Люди, выстроившиеся в линии первого капитана Товина, долго еще слышали шаги сбежавшего каменного великана после того, как он исчез из их поля зрения, скрывшись за алой туманной занавесью. Затем грохочущий топот стих, и на какое-то время воцарилась тишина.

Однако незадолго до наступления сумерек что-то довольно странным образом разозлило гиганта. Его ноги вновь обрушились на землю, но теперь уже гораздо тяжелее, чем раньше, словно он целенаправленно наносил мощные удары по чужой земле. Грохот стоял такой, словно сами горы в любой момент могут обрушиться, однако земля по эту сторону границы даже не дрогнула.

— Держать строй! — прозвучал приказ, переданный по всей линии.

Некоторые нервно переступили с ноги на ногу, выдвинувшись вперед.