Пока он говорил, Ашмира старательно делала вид, что утирает лицо грязным рукавом, а сама тем временем мало-помалу продвигалась вперед по кровати. Теперь оставалось надеяться только на последний, отчаянный рывок. Но все же можно подвинуться хоть на дюйм поближе…

Она опустила руку.

— С какой стати?! Да как ты можешь об этом спрашивать!

Лицо царя помрачнело. Он протянул руку…

— Из-за твоих угроз! — в панике выкрикнула Ашмира. — Из-за твоих жестоких требований! Неужели я должна еще напоминать тебе об этом?! Сава не выстоит перед твоим могуществом, и ты это прекрасно знаешь, а потому моя царица предприняла то, что могла, дабы спасти свою честь! Если бы я преуспела, моя родина была бы спасена! Поверь, я проклинаю себя за то, что потерпела поражение!

Соломон не взял Кольца, хотя пальцы царя почти касались его. Лицо его было спокойно, но он тяжело дышал, как человек, испытывающий боль.

— Это… это несколько необычный образ действий в отношении человека, который всего лишь предложил женщине вступить в брак, — медленно произнес он. — Отказ я еще могу принять. Но убийство… это как-то уж чересчур. Тебе не кажется, Ашмира?

Она насупилась, услышав свое имя.

— Речь идет не о браке. Ты грозил вторжением! Ты требовал наш ладан! Ты поклялся уничтожить наш народ, когда наступит новолуние!

— Да, это и впрямь ужасные угрозы.

— Да.

— Только я ничего такого не обещал.

Он откинулся на спинку кресла, сложил домиком тонкие пальцы и пристально посмотрел на нее.

Ашмира заморгала.

— Да нет же, обещал!

— Не обещал.

— Мне сказала об этом моя царица! Ты, должно быть…

— Послушай, — сказал царь Соломон, протянув руку и взяв смокву из стоявшей рядом миски, — позволь, я в двух словах объясню тебе обычаи царей. Быть может, в дипломатических целях некоторые царские слова могут пониматься несколько растяжимо, а кое-что остается недосказанным, но когда царь смотрит тебе в глаза и говорит о чем-то, что это так, это действительно так. Цари не лгут. Даже намек на такое карается смертью. Ты поняла? Посмотри на меня!

Ашмира медленно, нехотя подняла голову и встретилась с ним глазами. Из всех его состарившихся черт, пожалуй, именно глаза были тем, что она могла бы признать по фреске в зале Волшебников. Они были исполнены всей его неумолимой власти. И она, помимо своей воли, вопреки своей ярости, угрюмо произнесла:

— Да, поняла.

— Это хорошо. Теперь ты имеешь дело с неразрешимой проблемой.

Девушка замялась.

— Моя царица…

— Сообщила тебе нечто иное. Один из нас лжет — или, быть может, ошибается.

Он говорил очень мягко и чуть заметно улыбался при этом, но Ашмира дернулась как от удара. Это была прямая атака на все, что было ей дорого, — негромкая и не особо зрелищная, но такая же сокрушительная, как сожжение башни в Марибе. Целью всей ее жизни — как и жизни ее матери — было защищать царицу, а в ее лице — и всю Саву. Оспаривать волю царицы было немыслимо. Все, что она делает, — правильно, все, что она говорит, — верно. Предположить, будто это не так, означало поставить под угрозу фундамент, на котором основывались любые сознательные поступки Ашмиры. Слова Соломона вызвали у нее чувство, сходное с головокружением, как будто она стоит на краю пропасти и вот-вот туда рухнет.

Она подвинулась еще немного вперед и сказала:

— Моя царица не стала бы лгать!

— Но быть может, она ошиблась?

— Нет.

— Ну что ж, полагаю, добиться разумного ответа от рабыни невозможно… — Соломон взял из миски виноградинку и принялся ее задумчиво жевать. — Надо сказать, Балкида меня разочаровала. Я слыхал, что она умна и благородна, но, похоже, все это сказки. К тому же чего и ждать от чибисов? Они мне наболтали вдобавок, что она красива. Думаю, они и тут ошиблись. Не стоит доверять перелетным птицам.

— Она очень красива! — с жаром возразила Ашмира.

Соломон хмыкнул.

— Ну, теперь я уж вряд ли на ней женюсь. Как она узнала о моих коварных планах? Она тебе не говорила?

— От твоего посланца-демона.

— Которого мог прислать кто угодно. Честно говоря, даже ребенок мог бы догадаться перепроверить. Ашмира, я вижу, ты совершенно незаметно ползешь в мою сторону. Пожалуйста, прекрати, а не то вместо меня эту беседу продолжит Дух Кольца. А он не столь любезен, как я, ты сама видела. — Царь Соломон вздохнул. — Итак, нам удалось установить, — продолжал он, — что вы стали жертвой недопонимания. Что же именно тебе было приказано?

— Убить тебя. Забрать Кольцо, если получится.

— Ну а если тебя схватят — как оно всегда и бывает?

Ашмира пожала плечами.

— Тогда я обратила бы свой кинжал против себя самой.

— Это царица тебе так приказала?

— Ну… она этого не говорила. Так сказали жрицы.

Царь Соломон кивнул.

— Однако Балкида не возражала. Ее устраивало, что ты отправляешься на смерть. Надо сказать, — добавил он, — я очень рад, что эта женщина отклонила мое первоначальное предложение. Одна мысль о том, что в твоем гареме может очутиться подобная жена, способна повергнуть в ужас любого мужчину. Пожалуй, мне стоит поблагодарить тебя, Ашмира, ты раскрыла мне глаза.

Гнев ожег ее внутренности, подобно кислоте.

— Почему ты не убил меня сразу, как нашел?!

— Я не такой человек. Кроме того, у меня есть и другие вопросы. Кто привел тебя сюда?

— Я одна пришла.

— Ашмира, ты, несомненно, весьма решительна и замечательно умеешь метать ножи, но для того, чтобы попасть в мои покои, этих достоинств недостаточно. Любой обычный убийца…

— Я не убийца, я потомственная стражница!

— Ну, ты уж прости, различие тут чересчур тонкое. Так вот, если ты — обычная «стражница», — продолжал царь, — значит, тебе помогал кто-то, наделенный большими магическими способностями. Ну, либо ты сама — опытная волшебница, которой повинуются могущественные рабы…

И он скептически посмотрел на нее.

Глаза Ашмиры расширились. Впервые с тех пор, как она очнулась, она отвлеклась от мыслей о себе. Она подумала о Бартимеусе. Он ведь предупреждал ее о ловушке, пытался ее остановить. И вот теперь она в плену, а он… либо погиб, либо сбежал.

— Ну, так что же из этого правда? — осведомился царь. — Как ты сюда попала?

— Я… меня принес сюда дух, которого я сама вызвала.

— В самом деле? И где же он? Я разослал поисковые Импульсы, но никого не нашел.

— Я думаю, твой демон его уничтожил, — сказала Ашмира.