* * *

И вот ночью они отправились в особняк владельца ювелирного магазина: тот вместе с семьей накануне спешно покинул Вильер. Город жил страхом, трепеща от одного только слова «вулкодлак». Грета не верила в оборотней и решила, что беззвездная ночь – идеальная пора для ограбления.

– Греточка, прошу тебя, давай тоже уедем из Вильера! – упрашивал ее Модик.

– Ты насмотрелся триллеров и фильмов ужасов, – заявила Грета. – Запомни, вулкодлака не существует, это все сказки истеричных кумушек и прыщавых подростков. Но нам они на руку: испугавшись, ювелир с семьей уехал за границу в длительный отпуск, на вилле осталась целая куча драгоценностей. Горожане так запугали себя вулкодлаком, что по ночам носа из дома не кажут и помешать нам не смогут. В нашем распоряжении уйма времени. Проникнем в подвал особняка, где находится бронированная комната, неспешно вскроем ее, вынесем побрякушки, а потом уедем из Вильера. Это будет наше коронное ограбление! Ювелир обнаружит пропажу не скоро, я проверяла – он заказал каюты первого класса на лайнере, совершающем кругосветное путешествие. Его не будет в Вильере месяц, а то и полтора. К тому времени мы давно покинем родную Герцословакию и сами отправимся в путешествие – на нашей собственной яхте!

Грета знала, что Модик мечтал увидеть дельфинов и китов, а также искупаться в лагуне необитаемого тропического острова. Девушка была уверена, что после ограбления ювелира у них появится прорва денег, которых хватит и на небольшую яхту, и на домик где-нибудь на далеком острове, и на беззаботную жизнь на многие годы.

– Но если вулкодлака не существует, то кто же тогда убивает? – резонно спросил Модик.

– Какой-нибудь маньяк, – пожала плечами Грета. – В этом паршивом городке нам делать нечего, ты прав. Мы и уедем – завтра, после того, как вскроем бронированную комнату. Сначала в Антверпен, сбыть часть камешков. Мне Марта дала адрес одного человечка, он лишних вопросов задавать не будет, все купит и деньги хорошие отвалит. А оттуда прямиком в теплые края!

Ночь, как и обещали синоптики, выдалась темной и ветреной. Черное небо заволокли тучи, улицы освещали тусклые фонари, и появись на них случайные прохожие, они не смогли бы рассмотреть лиц той парочки, что двигалась в направлении особняка ювелира. Но никого на улице не было. Грета знала, что город ночью стал подобен кладбищу – после убийств, совершенных вулкодлаком возле замка (одной жертве, охраннику князя Сепета, монстр оторвал голову, вот ведь страсти господни!), даже отчаянные смельчаки и атеисты предпочитали сидеть ночью по домам. Многие грабители тоже боялись, опасаясь вламываться в пустующие дома богатых вильерцев, покинувших городок «до полного прояснения ситуации», тоже сидели в своих берлогах.

Когда брат с сестрой подошли к забору, за которым находился особняк ювелира, над Вильером пронесся зловещий страшный вой.

– Ой, что это, Греточка? – пискнул трусишка Модик.

Грета, у которой вой вызывал не меньший ужас, решила не подавать виду (иначе Модик совсем перепугается и потеряет голову и им придется убраться без добычи) и ответила:

– Что, что… Волки! Разве ты не знаешь, что серые звери спускаются иногда в Вильер?

– Волки не так воют, – неуверенно произнес Модик. – Да и трусливые они, вряд ли в город сунутся. Так воет не зверь и не человек, а нечто, являющееся одновременно и зверем, и человеком! Вот, снова!

Грета рассердилась и, вырвав у Модика из рук сумку с отмычками, заявила:

– Ты можешь возвращаться домой, я сама со всем справлюсь! Начинай укладывать вещи для отъезда. Только немного бери – если полиция нагрянет в наше отсутствие, пускай думает, что мы, как и прочие, убежали из Вильера, потому что боимся вулкодлака. Я соседям уже сказала, что мы с тобой собираемся на пару недель поехать к двоюродной тетке под Экарест.

– А у нас есть двоюродная тетка под Экарестом? – спросил, забывая о страхах, Модик.

Грета вздохнула – таков был ее братишка, не умеет отличить правду от лжи!

– Нет, но полиции об этом вовсе не требуется знать, – пояснила Грета и, подтянувшись, забралась на забор.

За ней последовал Модик. С его весом подобные упражнения были крайне тяжелыми, но братишка мужественно преодолевал препятствия. Они оказались в парке, вдалеке чернела вилла.

Вой, внушающий ужас (Грета не думала, что воет вулкодлак, считая, если это не волки, то какие-нибудь другие дикие звери), повторился. Девушке показалось, что он раздался где-то очень близко. Ювелир жил на отшибе, и всего в каких-то пятидесяти метрах от забора начинался лес.

– Греточка, прошу тебя, давай перенесем ограбление на завтра! Или лучше на послезавтра! – захныкал Модик.

Грета, растирая ушибленную лодыжку, бросила:

– Сегодня или никогда! Чем быстрее мы доберемся до побрякушек, тем больше у нас будет времени, чтобы с ними испариться из страны и из Европы.

Они подошли к особняку. Грета доверила вскрытие замка Модику. Братец, покопавшись в сумке, убитым голосом произнес:

– Я забыл ее в фургоне!

– Кого ее? – спросила Грета.

– Мою новую отмычку, – пояснил Модик. – Я же работал над ней целых два месяца!

– Попробуй открыть старой, – предложила сестра, но Модик покачал головой:

– Нет, мне нужна новая! Я сейчас за ней сбегаю, – и вперевалку побежал к забору.

Грета посмотрела на часы – 0:39. Что-то Модик долго копается в фургоне. Или он забыл отмычку дома? Нет, возвращаться они не станут, придется воспользоваться теми инструментами, что имеются под рукой.

И вдруг девушка услышала завораживающий вой, а вслед за ним – душераздирающий вопль. Она сразу узнала голос – кричал Модик. Вой захлебнулся, перейдя в рычание. Грета приросла к крыльцу. Перед ее глазами промелькнула страшная картинка – бедный Модик, на которого нападает вулкодлак, двуногая клыкастая тварь, вышедшая из леса.

Модик снова закричал, и его голос выражал неимоверную боль. Грета, очнувшись от секундного оцепенения, поковыляла через парк к забору. Быстро передвигаться она не могла, лодыжка побаливала. Она не простит себе, если с Модиком что-то случится! Не простит и не переживет!

Оказавшись на темной улице, Грета осмотрелась. Справа – покрытый лесом холм, слева, за поворотом, на расстоянии ста с небольшим метров, – фургон. Грета ринулась к нему, крича:

– Модик, где ты? Скажи мне, что с тобой все хорошо! Отзовись!

Модик не отвечал. Куда же он мог запропаститься? И что с ним произошло? Негодный мальчишка, дернул же его черт вернуться к фургону! Сердце Греты обволок небывалый, леденящий страх. Она нащупала в кармане курточки мобильный телефон. Вызвать полицию? А что сказать – мы пытались ограбить особняк, и на моего брата напал… Кто напал? Или что напало? Волки? Медведь? Или… вулкодлак?

Грета приблизилась к фургону. Дверца была приоткрыта. Девушка посветила фонариком внутрь – Модика там не было. Она еще раз позвала братца, но никто не отозвался. И тут до ее слуха донесся приглушенный стон, Грета дернулась.