«24.07.13. Очень больна, умоляю помочь. Сана». «13.04.16. Вернулась больная, на душе мрачно, прошу помощи. Сана».

Напомним: Сана — это Александра Пистолькорс, младшая сестра Вырубовой. А вот и телеграммы старшей… Верила ли она в его силу? Или просто демонстрировала веру, так радовавшую ее царственную Подругу?

«Живем тихо, немного тяжело, часто вспоминаю. Анна».

«Мама все сильно болеет, настроение тяжелое, все беспокоятся. Анна».

Чаще всего она пишет по просьбе «мамы» — царицы, ибо, как Вырубова показала на допросе, после истории с письмом, похищенным Илиодором, сама Аликс «более никаких посланий Распутину не писала».

И я было хотел оставить чтение всех этих одинаково безумных строк, но четыре телеграммы, подшитые почти подряд, заставили меня буквально вздрогнуть. Заканчивались они одинаково: «Люблю, целую. Душка». Привожу их полностью:

«25.10.14. Из Петрограда. Новому. Вернулась на три дня, устала, но рада, что могу выдержать. Верю, что сил (прибавится? — Э. Р.) твоими молитвами. Люблю, целую. Душка».

«07.12.14. Из Петрограда. Новому. Сегодня вернусь через 8 дней. Приношу тебе в жертву мужа и свое сердце. Помолись, благослови. Люблю, целую. Душка».

«09.04.16. В Покровское из Царского Села. Новому. Всей душой, всеми мыслями с тобою. Помолись обо мне и Николае в светлый день. Люблю, целую. Душка».

«02.12.16. В Покровское из Царского Села. Новому. Ничего не пишешь, страшно по тебе соскучилась, приезжай скорее, помолись о Николае. Люблю, целую. Душка».

Личность автора последних двух телеграмм, посланных из Царского Села, не вызывала сомнений — за подписью «Душка» скрывалась императрица. Так что все показания Вырубовой оказались ложью — Аликс по-прежнему писала мужику, хотя, видимо, и дала обещание Николаю не писать. Только вместо «мамы» она теперь подписывалась «Душка». Об авторстве царицы говорят и адрес отправителя (Царское Село), и, главное, — содержание посланий. В телеграмме, посланной 9 апреля 1916 года, говорится: «Помолись обо мне и Николае в светлый день». «Светлый день», который Аликс и Ники отмечали всю свою жизнь, — это 8 апреля, день их помолвки в Кобургском замке. И другая телеграмма, также посланная из Царского Села, где «Душка» просит «помолиться о Николае», естественно, тоже отправлена Аликс.

Но какова степень ее привязанности: «Всей душой, всеми мыслями с тобою»… «Страшно по тебе соскучилась»!

Так Государыня всея Руси разговаривала с мужиком.

Но вернемся к другой телеграмме за той же подписью. В ней ни слова о Николае, зато — «Приношу тебе в жертву мужа и свое сердце»!

В сочетании с остальными телеграммами и письмом, опубликованным Илиодором, это звучит ужасно. Это почти шок! Только позже я понял — к этой телеграмме царица вряд ли имела отношение. Во-первых, она послана не из Царского Села, а из Петрограда. Что же касается подписи, то не будем забывать, что «душка» — одно из любимых слов Распутина, так он звал и Жуковскую, и певицу Беллинг… И Аликс не знала, что она — тоже «душка», что демократ-мужик уравнял ее с другими. «Душками» для него были все его поклонницы. Так что первые две телеграммы отправлены, скорее всего, одной из многочисленных «душек», с которой он осуществлял «изгнание блуда»…

Но кто-то из членов Чрезвычайной комиссии сложил все эти телеграммы вместе. Их сочетание вряд ли случайно — видимо, эту подборку готовили к печати. «Всей душой, всеми мыслями с тобою», «Страшно по тебе соскучилась» вместе с «Приношу тебе в жертву мужа и свое сердце» — все это, приписанное императрице, обещало взрыв. Но публикация почему-то не состоялась…

Видимо, в конце 1913 — начале 1914 года Распутин начинает переживать духовный и физический кризис. Однообразное мельканье «дур», вереница голых тел вошли в привычку. Секс уже не «утончает» нервы, и постоянное присутствие «беса» вконец измучило…

Из показаний Филиппова: «Он был исчерпан со стороны внутреннего содержания, из… благостного душевного равновесия он вступил в период сомнений и тяжких разочарований во всем, особенно в смысле жизни».

Тогда же он начинает бояться потерять свою силу. Судя по показаниям Белецкого, «в конце 1913 года департамент полиции перехватил письмо одного из петроградских гипнотизеров, у которого Распутин брал уроки». Это подтверждается и другими полицейскими источниками: «1 февраля 1914 года… По имеющимся сведениям, Григорий Распутин, проживающий на Английском проспекте, 3, берет уроки гипноза у некоего Герасима Папандато (кличка Музыкант), примерно 25 лет, лицо смуглое, усы, форменная тужурка», — доносит агент наружного наблюдения.

Он все чаще отказывается, когда его зовут лечить больных детей, говоря: «Может, Бог возьмет его теперь, чтобы уберечь от будущих грехов…»

Ему необходим допинг. Трезвым он чувствует страх. Что-то будет… уже приблизилось… Именно в это время он начинает пить.

С начала 1914 года все как-то сразу, дружно заговорили — скоро будет война. В дневнике царя вклеены фотографии — царица, наследник и великая княжна в мундирах полков, шефами которых они были. Военный акцент…

Военные настроения охватывали Европу. Люди давно не воевали — после Наполеоновских войн, потрясших весь континент, прошло целое столетие. Человечество забыло кровь и запах сотен тысяч разлагающихся тел.

Царь, посетивший Германию, ясно почувствовал, что кайзер, «дядя Вилли», не прочь повоевать. Того же желала и Франция, жаждавшая отомстить за унижение — разгром в недавней войне с Германией. Да и сам Николай все чаще возвращается к любимым мечтам отобрать у турок столицу древней Византии — Константинополь. Контроль над проливами должен был сделать Черное море внутренним русским морем. Это был бы величественный подарок начавшемуся четвертому столетию его династии: Россия, наконец-то объединившая православный мир, — на развалинах поверженной мусульманской империи!

И опять царь с одобрением слушает воинственные мечтания великого князя Николая Николаевича, радостно ощущает популярность своего настроения. Молодая русская буржуазия хочет войны и старая аристократия тоже.

Но Аликс… Николай знает, как она панически боится войны, знает о ее предчувствиях. И хотя 31 декабря 1913 года он записывает в дневнике «Благослови, Господи, Россию и нас всех миром и тишиной», она должна догадываться — это ради нее. На самом деле Ники тоже думает о войне. А она — немка, и не ей выступать против войны с немцами…

И опять выходит, что только «Наш Друг» может спасти от войны, как спасал и прежде. Ники пасует, когда «отец Григорий» начинает пророчествовать… Вот почему она взывает в телеграмме к Распутину — «соскучилась страшно»! Ей необходимо, чтобы он быстрей вернулся в Петербург.

И он выезжает из Покровского. 9 марта 1914 года Распутин уже в Москве, остановился, как всегда, у старухи Анисьи Решетниковой, богатой купеческой вдовы. Ее дочь Анна в тот приезд Распутина была с ним неразлучна, сопровождала его повсюду, расплачивалась за него в ресторанах. Из Москвы Распутин должен был выехать в Крым и ожидать там прибытия «царей». Но Царская Семья оставалась пока в Петербурге, и 24 марта «Наш Друг» был вызван в столицу. Вместе с ним приехали его отец Ефим Распутин и Анна Решетникова.