Макс понимающе улыбнулся.

– Что-нибудь еще?

– Есть еще миссис Галладжер из 620-ой, – предложила Роксана. – Рубиновый гарнитур: браслет, колье, серьги. Похоже, из наследства.

– Ой, она очаровательное создание, – Лили умоляюще посмотрела на Роксану. – Мы с ней вчера пили чай. Она живет в Роуноке, штат Вирджиния, с двумя кошками.

– Кто еще хочет себя проявить? – Макс обвел рукой комнату.

– Есть Харви Уоллес из 436-ой. – сказал Люк, пожав плечами. – Брильянтовые запонки, булавка для галстука, тоже «Ролекс». Но… черт возьми, такой забавный старичок.

– Да, он приятный, – вклинился в разговор Мышка. – Он рассказывал мне про автомобиль «Десото», который он восстановил в 1962 году.

– Джемисоны, – процедил сквозь зубы Леклерк. – Каюта 710. Брильянтовое кольцо, огранка таблицей, примерно пять карат. Рубиновое кольцо, возможно из Бирмы, столько же карат. Старинная изумрудная брошь…

– Нэнси и Джон Джемисоны, – перебил его Макс. – Я вчера с удовольствием поиграл с ними в бридж на прогулочной палубе. Он работает в пищевой промышленности, а она держит книжную лавку в Корпус – Кристи.

– Mon Dieu[25], – пробормотал Леклерк.

– Сентиментальный мы народ, правда? – Роксана похлопала Леклерка по руке. – Тебе без сомнения с нами одна морока. Выбрав очередную виноградинку, она положила ногу на ногу. – Не представляю себе, как мы можем красть у людей, с которыми видимся каждый день, особенно если они нам так нравятся.

Макс сложил ладони и постучал пальцами по подбородку.

– Ты вполне права, Роксана. Там, где начинаются эмоции, пропадает азарт. – Он оглядел комнату, оценивающе посмотрел на лица присутствующих.

– Значит, все решено. На этой неделе никаких мероприятий.

Все одобрительно кивнули, и только Леклерк скрипнул зубами.

– Выше нос. – Люк взял стакан с недопитой Максом минеральной водой и поднял его, словно хотел произнести тост. – Сейчас самый лучший момент этих полутора месяцев. А то появится на борту кто-нибудь, кто нам не понравится.

– Значит, откладывается.

– Уделишь мне минутку? – спросил Люк Макса, когда все расходились.

– Разумеется.

Люк дождался, пока все уйдут, но все же из осторожности говорил шепотом.

– Какого черта ты так обращаешься с Лили? Макс раскрыл рот.

– Прости, не понял?

– Черт возьми, Макс, ты же разбиваешь ей сердце.

– Чушь, – оскорбленный до глубины души. Макс встал с кресла и взял книгу. – Откуда ты взял такую ерунду?

– От Лили, – слишком разозлившись, чтобы соблюдать правила приличия, Люк выхватил книгу из его рук и бросил ее на кровать. – Она была у меня за день до нашего отъезда в Нью-Йорк. Черт побери, ты довел ее до слез.

– Я? Я? – ошеломленный даже мыслью об этом, Макс снова сел. – Каким образом?

– Забвением, – бросил Люк, – равнодушием. Мать твою, ты настолько увлекся каким-то там волшебным камнем, что уже не замечаешь, что происходит у тебя перед глазами. Она считает, что ты ее разлюбил. Я видел, как ты обращался с ней за последние два дня и понял, почему у нее в голове возникла такая мысль.

Совершенно бледный и окаменевший Макс вперился глазами в Люка. – Это глупейшее заявление. У нее нет оснований сомневаться в моих чувствах.

– Ах, правда? – Люк, сидевший на краю кровати подался вперед. – А когда ты в последний раз соизволил сообщить ей о том, какие они, эти твои чувства? Сидел ли ты с ней вдвоем при лунном свете, слушал ли звуки моря?

Ты же знаешь, какое большое значение она придает разным мелочам, но пошевельнулся ли ты, чтобы подарить хотя бы одну из них ей? Использовал ли ты эту кровать для чего-либо, кроме сна?

– Слишком далеко заходишь, – Макс застыл, как будто палку проглотил. – Слишком уж далеко.

– Черта с два. Я не собираюсь стоять и смотреть на ее печальные глаза. Она за тебя в огонь пойдет, а ты ей не можешь и десяти минут уделить из своего драгоценного времени.

– Ты неправ. – Макс посмотрел на свой сжатый кулак. – А если Лили думает так, как ты мне рассказываешь, то, значит, она совершенно неправа. Я люблю ее. Я всегда любил ее.

– Нет уж, я не ошибаюсь. Ты даже не взглянул на нее, когда она вошла сюда.

– Это был деловой разговор, – начал было он, но сразу оборвал. Он всегда по-своему гордился собственной честностью. – Может быть, я в последнее время и бываю рассеянным и немного больше обычного погружаюсь в себя, – он оторвал взгляд от ноющих рук. – Я никогда не смог бы оскорбить ее. Я бы скорее сердце из своей груди вырвал, чем ее обидел.

– Скажи это ей, – Люк направился к двери, – а не мне.

– Подожди, – Макс закрыл глаза пальцами. Если он совершал ошибку, то готов был сделать все ради ее исправления. На губах его мелькнула еле заметная улыбка. Он умел красиво исправлять ошибки. – Я хочу, чтобы ты оказал мне любезность.

То обстоятельство, что Люк заколебался, показало Максу, насколько силен гнев его ученика и насколько тяжки его собственные грехи.

– Какую?

– Во-первых, мне хотелось бы, чтобы этот разговор остался между нами. Во-вторых, я был бы очень рад, если бы после сегодняшнего представления ты задержал Лили и не впускал ее в каюту в течение примерно получаса. Затем я должен быть уверен, что ты приведешь ее прямо сюда.

– Хорошо.

– Люк!

Тот уже взялся за ручку двери, но оглянулся.

– Что?

– Спасибо тебе. Мужчине надо время от времени указывать на его недостатки и достоинства. Тебе удалось и то, и другое.

– Сделай только так, чтобы ей было лучше.

– Конечно, сделаю, – Макс широко улыбнулся. – Уж это я могу пообещать.

* * *

– Хорошо поработали, – Роксана плюхнулась в кресло в углу зала. Второе представление прошло с таким же успехом, как и первое.

– Мы сразим их наповал, – Люк сел и вытянул вперед ноги. – Вообще-то с публикой такого возраста это нетрудно сделать.

Роксана фыркнула.

– Не будь таким злым. Сослужи службу, принеси нам с Лили чего-нибудь выпить.

– Ой, мне сейчас не надо. – Лили оглядела залитый ярким светом салон в поисках Макса. – А вы, молодежь, развлекайтесь.

– Нет уж, – Люк схватил ее за руку. – Ты не уйдешь отсюда не станцевав со мной. – Он вытащил ее, смеющуюся, на площадку для танцев, где звучала песня Майкла Джексона «Убирайся!»

– Это твоя соперница? – Дори уселась в освобожденное Люком кресло.

– Ее так просто не победить.