class="p">Когда в течение своего следующего сновидения я приготовился выразить свое намерение, голос эмиссара прервал меня. Он сказал:

— Если ты воздержишься от своего требования, я обещаю тебе никогда не вмешиваться в твою практику сновидений и разговаривать с тобой только тогда, когда ты будешь обращаться ко мне с вопросами.

Я сразу же принял это предложение и искренне чувствовал, что это хороший договор. Я даже почувствовал облегчение от того, что все обернулось таким образом. Однако я боялся, что дону Хуану это не понравится.

— Это был хороший маневр, — заметил он и засмеялся. — Ты был искренним; ты действительно собирался выразить свое требование. Быть искренним — вот все, что от тебя требовалось. По существу, у тебя не было никакой необходимости устранять эмиссара навсегда. От тебя требовалось только пожелать поставить его на место, чтобы он предложил удобный для тебя выход из сложившейся ситуации. Я уверен, что эмиссар не будет больше соваться не в свое дело.

Он был прав. Я продолжал свою практику сновидения без вмешательства со стороны эмиссара. Замечательным следствием этого было то, что я начал видеть сны, в которых комната, в которой я спал, была такой, как в обычном мире, с одним лишь отличием: во сне она всегда была так перекошена и искажена, что выглядела как огромное полотно кубиста. Тупые и острые углы заменяли обычные прямые там, где пересекались стены, потолок и пол. В моей кривобокой комнате каждая реальная деталь интерьера, — например, изощренный узор линий на паркете, выцветшие пятна на покрашенной стене или отпечатки грязных пальцев на краю двери — превращалась в удивительно абсурдную и нелепую.

В этих сновидениях я неизбежно терялся в водянистых вселенных, состоящих из предметов, искаженных кривизной. Во всей моей практике сновидения я постоянно погружался в детали предметов, потому что их изобилие в моей комнате было неописуемым, а их притяжение таким сильным, что я не мог устоять.

При первой же возможности я посетил дона Хуана, расспрашивая его о своем состоянии.

— Я не могу одолеть свою комнату, — сказал я ему после длительного описания своей практики сновидения.

— Откуда ты взял, что должен одолевать ее? — спросил он, ухмыльнувшись.

— Я чувствую, что должен выйти за пределы комнаты, дон Хуан.

— Но ты уже движешься за пределами комнаты. Возможно, тебе следует спросить себя, не запутался ли ты снова в интерпретациях. Что, по твоему мнению, означает движение в этом случае?

Я сказал ему, что сон о том, как я вышел из своей комнаты на улицу, не дает мне покоя ни на миг и я ощущаю сильную необходимость сделать это снова.

— Но ведь ты делаешь более значительные вещи, чем это, — запротестовал он. — Ты посещаешь невероятные миры. Чего еще ты хочешь?

Я пытался объяснить ему, что прямо-таки физически страдаю от побуждения вырваться из ловушки многочисленных деталей. Меня больше всего расстраивало мое неумение освободиться от того, что овладевало моим вниманием. Результатом всех моих стараний стало для меня ощущение почти полной неспособности проявлять волю в сновидении.

Последовала продолжительная тишина. Я хотел больше услышать о ловушке погружения в детали. В конце концов он все же предупредил меня об опасности, связанной с этой ловушкой.

— У тебя неплохо получается, — сказал он в заключение. — У сновидящих много времени уходит на то, чтобы усовершенствовать свое энергетическое тело. В твоем случае под угрозой находится именно это — совершенствование твоего энергетического тела.

Дон Хуан объяснил причину, по которой мое энергетическое тело вынуждено исследовать детали, безнадежно в них увязая. Это происходило из-за неопытности, неполноты энергетического тела. Он сказал, что маг иногда проводит целую жизнь, предоставляя возможность своему энергетическому телу впитать все возможное и тем самым укрепляя его.

— До тех пор пока энергетическое тело не достигнет полного развития и зрелости, оно поглощено собой, — продолжал дон Хуан. — Оно не может освободиться от навязчивого стремления проникнуть во все. И если ты примешь это во внимание, вместо того чтобы воевать с ним, ты сможешь протянуть ему руку помощи.

— Как мне сделать это, дон Хуан?

— Управляя его поведением, или, иными словами, сталкируя его.

Он объяснил, что все, связанное с энергетическим телом, зависит от положения точки сборки, а сновидение подразумевает не что иное, как ее смещение. Поэтому сталкинг означает способность заставить точку сборки находиться именно в том положении, где энергетическое тело может быть укреплено и доведено до совершенства.

Дон Хуан говорил, что маги считают оптимальным такое положение точки сборки, при котором энергетическое тело может двигаться само по себе. Следующий шаг состоит в сталкинге энергетического тела, то есть в фиксировании его в этом положении с целью сделать его совершенным.

Он объяснил, что по существу этот процесс очень прост. Для сталкинга энергетического тела необходимо задействовать свое намерение.

Он замолчал, и мы выжидающе посмотрели друг на друга. Я ожидал, что он скажет больше, а он — моего подтверждения, что я понял его слова. Но я не понимал.

— Дай возможность своему энергетическому телу достичь оптимального положения в сновидении, — объяснил он. — Затем позволь намерению своего энергетического тела оставаться в том же положении — это и будет твой сталкинг.

Он сделал паузу, глазами побуждая меня внимательно рассмотреть свое утверждение.

— Намерение — это тайна, но ты уже знаешь это, — сказал он. — При помощи намерения маг смещает свою точку сборки, фиксирует ее он также с помощью намерения. Нет техник для намеревания. Намерение постигают, используя его.

У меня снова появились неизбежные в этой ситуации нелепые сомнения относительно своей способности быть магом. Но в то же время я был совершенно уверен, что каким-то образом мне удастся направить свое намерение на фиксацию точки сборки в нужном месте.

В прошлом я совершал всевозможные удачные трюки с намерением, не имея понятия, как мне это удавалось. Сам дон Хуан удивлялся моей способности или моему везению, и я был уверен, что так случится и на этот раз. Но я очень ошибался. Что бы я ни делал и как долго я ни ждал, мне никак не удавалось фиксировать точку сборки хоть где-нибудь, не говоря уже о «нужном месте».

После месяцев упорных, но неудачных попыток я сдался.

— Знаешь, я на самом деле верил, что смогу сделать это, — сказал я дону Хуану сразу же, как только вошел в его дом. — Боюсь, я сейчас еще больший