Она вскочила, заходила взад-вперед по веранде. Это уже мужское дело, ей не стоит вмешиваться. Бывают ситуации, которые женщина, как бы самостоятельна она ни была, должна лишь покорно принять.

«Он его убьет! Убьет!» – Она даже вздрогнула от этих мыслей. Кто кого убьет? Сердце ее забилось. Она не понимала охвативших ее чувств.

Вскоре вернулся граф. Видимо, стороны договорились быстро, и к взаимному удовольствию. Граф по-прежнему был спокоен, погрузившись в глубокое раздумье. Он опустился на стул, машинально отщипнул от сдобной булки и принялся разминать хлеб пальцами. Шурочка ждала. Мякиш в его сильных пальцах вскоре превратился в шарик, похожий на пулю. Наконец граф вспомнил и о ней.

– Вы еще здесь? Простите. Как я и думал, господин Соболинский привез ту сумму, которую был мне должен. Как только он передал деньги, последовал вызов на дуэль, и мы занялись письменным составлением условий поединка.

– Но причина?

– Пустяшная. Будто бы я распускаю слухи о том, что это он украл алмаз. Будто бы я называю его вором. Но все понимают, что дело не в камне, а в вас. Мы не можем объявить об этом, потому что я человек чести, да и господин Соболинский проявил несвойственное ему благородство. Я нахожу, что в последнее время он сильно изменился. Нет, он не стал лучше, но теперь, по крайней мере, видно, что и он может испытывать сильные чувства по отношению к кому-то. Он спросил меня после того, как отдал деньги: «Она здесь?» Вы бы видели его лицо! – Шурочка вздрогнула. – Я ответил, что это его не касается. Вы хотите со мной уехать, но пока он жив, он так и будет стоять между нами. И я решил его убить. Для собственного же спокойствия.

– Но он же отличный стрелок! Вы же сами об этом говорили!

– Он сейчас не владеет собой. Вы сильно облегчили мне задачу, Александра Васильевна. Теперь я знаю наверняка, что убью его.

– Боже! – Она ахнула и схватилась руками за побледневшие щеки.

– А! Вы все еще любите его! Я просто вас проверял!

– Я сама не понимаю, что со мной! Алексей Николаевич, отпустите его! Отпустите!

– Вы же понимаете, что это невозможно. Я принял вызов. Мы уже слишком долго идем с ним к барьеру. Нам пора обменяться выстрелами, иначе трагедия превратится в фарс. Сейчас настал момент. Вам лучше уйти, Александра Васильевна. Исход дуэли никогда нельзя предсказать заранее, тем более если это поединок не на жизнь, а на смерть. Я сказал вам сейчас, что убью его, но всякое может случиться. Шансов у меня больше, но гарантии нет никакой. Вы должны это понимать. Он будет в меня стрелять, а это господин Соболинский умеет делать отменно. Я должен привести в порядок свои дела. Смерть для дворянина – вещь весьма ответственная. Эту ночь я проведу в размышлениях. К тому же мне надо встретиться с моим секундантом. Я не собирался стреляться с господином Соболинским до сегодняшнего дня и не позаботился об этом. Мне порекомендовали достойного человека, дворянина и офицера, он служит в армейском полку, расквартированном неподалеку. Я должен также договориться с доктором, чтобы смерть того из нас, кому суждено умереть от пули, была бы представлена как самоубийство. Секундантам и оставшемуся в живых дуэлянту ни к чему проблемы с законом. Тем более следует подумать о господах офицерах, рискующих своей карьерой. Отправляйтесь в имение ваших родителей, Александра Васильевна. Поскольку я не знаю наверняка, будет ли для меня завтрашний день последним или же нет, поэтому сейчас я не могу взять на себя ответственность за вас. Тот из нас, кто завтра останется в живых, и будет вашим выбором. А сейчас ступайте. Вас проводят мои люди. Прошу простить, что не могу сделать этого сам. У меня много дел, а времени мало. – Он встал и поклонился.

– Во сколько назначен поединок? – спросила она, медленно поднимаясь.

– В шесть утра. Почему-то господин Соболинский предпочел опушку соснового бора на границе моих владений. Должно быть, с этим местом у него связаны особо приятные воспоминания, – с иронией заметил граф. – Я не счел нужным возражать.

Шурочка, стараясь не терять самообладания, направилась к дверям. На каких же условиях они, интересно, собираются стреляться? Она кое-что знала о дуэльном кодексе и не сомневалась: условия будут самые жесткие. Это будет поединок не на жизнь, а на смерть. Недаром граф так серьезен. Они ненавидят друг друга и не допустят никаких разговоров о примирении. Серж где-то сумел достать денег, для этого он и ездил в Петербург.

Ей же ничего не оставалось, как вернуться домой. На пороге ее встретила Жюли, которая тоном, не терпящим возражений, спросила:

– Ты у него была?

– Да, – кивнула Шурочка, думая о графе.

– Вы помирились? Будет свадьба? Когда?

– Свадьба? – Она с горечью рассмеялась. Будут еще одни похороны, вот что будет! Проклятый алмаз! Если бы Долли не взяла его… Тогда бы его взял кто-нибудь другой! И все равно пролилась бы кровь! Во всех, кто видел камень в тот день, словно дьявол вселился! Они все одержимые! А завтра будет дуэль. Два человека, которые ей так дороги, будут стреляться. Теперь она понимала, что не хотела бы терять обоих.

– Ты слышала новость? – спросила Жюли. – Здесь только что была Залесская. Она на нас сильно обижена. Ее теперь не хотят принимать, якобы Марья Антоновна стремится всех оболгать. Это из-за истории со смертью Долли. Раз отец Иннокентий отпел ее с соблюдением чина, значит, это был несчастный случай, а вовсе не самоубийство. Следовательно, Залесская лгунья. И ее теперь все осуждают.

– Почему же ты ее приняла?

– Я? Потому что каждый имеет право на прощение.

– И что сказала тебе Марья Антоновна?

– Она вчера встретила в городе Федосью Ивановну Соболинскую. Все, что у нее было, старуха заложила. Имение в Опекунский Совет, драгоценности в ломбард. Все свое имущество. Племянник поклялся отдать ей все до копейки после свадьбы.

– После свадьбы?

– Ну да, он женится. Что тебя так удивляет?

– Вот как? Серж женится? – нервно рассмеялась она.

– А ты думала, что он вечно будет подле тебя? У него в Петербурге богатая невеста. А в приданое за нею дают золотые прииски. Государыня простила Сержа и сумела уговорить Государя. Соболинский возвращается в Петербург.

– Вот как? – нервно рассмеялась Шурочка.

– Да что с тобой сегодня? Ты не больна?

– Нет, все в порядке. А что, господин Лежечев не приезжал?

– Владимир? А почему он вдруг должен был приехать?

– Хотя бы за тем, чтобы выразить свои соболезнования. Он не был на похоронах.

– Если он женится на тебе, я уйдут в монастырь успокоенная, – вздохнула Жюли. – И буду молиться за вас. Вы будете счастливы.

– Значит, я не ошиблась: ты собралась в монастырь. Что ж…

– Я думала, ты будешь меня отговаривать, – удивилась Жюли.

– Отговаривать? Я сделала все, что могла. Завтра… Если бы этот день никогда не настал! Ты не знаешь, Юленька, что надо делать, чтобы никогда не наступило завтра? Может ли всесильный Господь остановить время? Нет так, как Долли его для себя остановила… По-другому. Или… Вернуть все назад! Да, лучше так! В первое июня. Я хотела бы вернуться в первое июня. Или нет. Я хотела бы увидеть Сержа. Не в первое. Ты не помнишь, когда он приехал? Я хотела бы его увидеть, и… И все! Хотела бы, чтобы он меня не заметил.