— Другой дороги там нет, — сказал Демидов. — Вон там КПП, еще на два пальца вправо, где его женщина должна с минуты на минуту появиться.

— Она может опоздать?.. — предположил Гена.

— Все бабы опаздывают, — наставительно сказал Иван, глядя в прицел, который уже установил на винтовку. — Но нам сейчас нужен он, а не она. А ему опоздать не дадут. Там, у КПП, уже целая очередь стоит, ждут, когда начнут пропускать. Вон в том корпусе, слева, у них свидания.

Теперь он был собран и готов к действию, как и его снайперская винтовка.

Демидов сначала посмотрел на него, потом на часы.

— Кажется, мы успели. Следи внимательно. Сейчас его поведут к ней на свидание.

Люба приехала на такси, опоздав к назначенному времени не больше чем на пять минут. Возле КПП СИЗО уже стояла очередь, в основном это были женщины, старые и молодые, с целлофановыми пакетами и сумками.

— Мне назначено к одиннадцати тридцати… — сказала она, запыхавшись, дежурному контролеру.

— А не надо опаздывать! — обернулись к ней другие женщины из очереди.

— Мы что теперь, ждать должны, пока ты со своим намилуешься?

— Я недолго… — она пыталась протиснуться, но ее отталкивали, хотя дежурный пытался проложить ей дорогу. — Я опоздала совсем немного…

— Уйди, сука! — взвизгнула одна из ожидавших и ударила ее своей сумкой по голове.

…В прицел было видно, как Дон шагал, размахивая руками, обгоняя конвойных, которые шли сбоку. Они невольно ускоряли шаг.

Иван медленно поднимал винтовку, установив перекрестье на уровне головы Дона, чуть отвел в сторону его ходьбы, чтобы сделать упреждение, и плавно нажал на спуск.

И увидел, как Дон запнулся, потом закинул назад голову, после чего завалился набок.

— Ну что? — спросил Гена.

— Нормально, — констатировал Демидов. — Хороший выстрел. Теперь быстро упаковывайся и начинаем уходить.

— А внизу вроде телевидение приехало… — сказал Гена, глянув вниз с балкона. — Как всегда не вовремя.

— Ну везде они!.. — Демидов выматерился. — Уходим, пока они не развернулись. Герои им, понимаешь, нужны, сукам.

А сам тем временем набирал номер на мобильном.

— Ну что? — спросил он нетерпеливо.

— Готов, — услышал в ответ негромкий голос Трофима. — Как пионер. Бумага у меня. Вся в крови… Куда ее?

— Подотрись и спусти в унитаз.

Он отключил мобильник.

— Что смотрите? Пошли отсюда!

Они быстро спустились к подъезду.

— Ничего там нет, — сказал Демидов майору. — А в других подъездах проверили?

— Тоже, говорят, пусто, — кивнул майор.

— Поймать бы эту сволочь, что названивает! — с чувством сказал Демидов и, не оглядываясь, быстро направился к своей машине.

Кощей выжал газ, и машина рванула с места, посверкивая мигалкой.

…— А ну тихо! Кто тут пришел к Вячеславу Доронину? — выкрикнул офицер с повязкой дежурного, выйдя на крыльцо.

— Я… — Люба, всхлипнув и вытерев лицо, подобрала волосы. — Он уже ждет?

— Пройдите сюда… — пригласил дежурный офицер. — Расступитесь, кому сказано!

— А что мы теперь ждать должны, раз она опоздала?

— У меня, может, дома ребенок один!

— Кому сказал — пропустить! — вдруг заорал офицер. И выхватил пистолет, направив дуло вверх. — Сейчас всех разгоню, одну ее пропущу!

Женщины шарахнулись в стороны, заплакал чей-то испуганный ребенок.

— Случилось чего? — спросила Люба, переступив наконец порог КПП.

— Вам там все объяснят… — офицер смотрел в сторону. — Вы кто ему, жена?

— Не-ет… — она прижала руку ко рту. — Вы скрываете что-то, да?

Авдей Карлович и Гена прилетели в Лозанну дневным рейсом, после чего, не теряя время, взяли напрокат в агентстве машину.

Госпиталь святой Беатрис, где лежал Цивилло, находился за городом, туда нужно было ехать не менее получаса, и потому они приехали, когда совсем стемнело. Только смутно светились белые вершины гор и далекие огни небольшого лыжного пансионата.

— Мне с вами идти? — спросил Гена. — Или здесь подождать?

— Здесь посиди, я сам там все осмотрю… — сказал Авдей Карлович.

Он вошел в холл, взглянул на изображение святой Беатрис с крестом в руках, вырезанное из красного дерева, потом подошел к справочной и на хорошем английском спросил, где здесь находится гражданин Российской Федерации Арнольд Цивилло.

Дежурная в аккуратной форменной шапочке, кокетливо сдвинутой на бровь, не переставая улыбаться, бойко набрала розовыми пальчиками нужный номер и сказала несколько слов по-французски, но с итальянским акцентом.

— Время посещения у нас закончилось, но для вас администрация готова сделать исключение. Сорок минут вас устроит?

— Сорок минут меня вполне устроят, — постарался тщательно выговорить на французском Авдей Карлович. И получил за это в качестве приза еще более ослепительную улыбку плюс визитную карточку госпиталя.

— Семьсот шестнадцатая палата, седьмой этаж, — радостно сообщила она. Будто не на шутку радовалась тому, как повезло этому седоватому, спортивного склада мужчине, прилетевшему к близкому другу из далекой России.

Авдей Карлович сдал кейс, прошел сквозь изогнутую арку металлоискателя, мимо охранников, которые одинаково вежливо и с пристальным вниманием улыбались.

Похоже, тут рот ни у кого не закрывается, тоскливо подумал Авдей Карлович. Сволочи. А мне снова возвращаться в страну, где все смотрят на тебя исподлобья, с завистью и ненавистью. Убить готовы, если я прилично одет, хорошо пострижен и от меня пахнет нездешними духами. Попадаешь, будто из теплой пенистой ванны в ледяную прорубь. Хоть не выезжай никуда. Или становись еще более кровожадным.

Ну все скалятся! Наверно, если кто перестанет улыбаться посетителю, хозяин, следящий за ними в видеомониторе, оштрафует, если не уволит. Но при этом не отвлекаются. Журнальчики, как наши бабы, не перелистывают. Взглядом тебя прощупывают, в глаза смотрят, когда водительские права проверяют, будто не сходство проверяют, а стараются прочитать твои намерения…

Он шел и замечал темные глазки видеокамер в холле, в кабине лифта, потом на всем протяжении больничного коридора, больше похожего на коридор шикарного отеля. Вот здесь бы отдохнуть пару-тройку месяцев, неожиданно подумал Авдей Карлович, идя по мягкой и вычищенной дорожке. Абсолютная тишина, свежий воздух и гарантированная безопасность. И все к черту, и всех туда же…

В небольшом холле возле палаты навстречу ему поднялась стройная женщина в японском шелковом халате, и Авдей Карлович не сразу узнал в ней дочь банкира Цивилло Ксению.