Единственными, кого мистер Ананас оставил равнодушными, были Люк и Фиби. Сидя на полу, они молча наблюдали за клоуном, отвергая все попытки вовлечь их в участие в фокусах.

Даже четверых детей удалось заманить на праздник с трудом. Джейн Адамсон, подруга Наоми из деревни, привела своего сына Чарли. Чарли пришел с явной неохотой; одной рукой он прижимал к груди подарок, а другой крепко держался за мать. На Люка и Фиби он смотрел с подозрением. Еще Наоми зазвала маленькую застенчивую девочку по имени Бетани, чьи родители только что переехали в Кейборн и еще толком не успели ни с кем познакомиться. Рози привезла свою младшую дочь Имоджен, а коллега Джона приехала с четырехлетним, чрезмерно активным сыном Беном.

На середине представления Люк и Фиби вдруг встали и вышли из комнаты.

Наоми переглянулась с Джоном, который стоял в стороне и фотографировал, вышла вслед за детьми в коридор и плотно прикрыла дверь.

— Люк! — крикнула она. — Фиби! Вы куда?

Не обращая на нее никакого внимания, они стали подниматься по лестнице.

— Люк! Фиби! — снова крикнула Наоми, уже громче. — Немедленно вернитесь. Это очень невежливо — вот так покидать гостей. Так делать нельзя!

Она пошла за ними.

— Люк! Фиби!

Дети вошли в маленькую гостевую спальню. Наоми вошла следом.

Компьютер, который они с Джоном подарили детям на день рождения, стоял на полу — они пока не успели переставить его в подходящее место. Люк и Фиби сидели на корточках перед монитором.

— Люк! — окликнула Наоми.

Не отвечая ей, Люк дотронулся до клавиатуры, и на экране возник новый документ Word.

Фиби что-то проговорила и набрала несколько слов. Скорость, с которой ее пальцы летали по клавиатуре, изумила Наоми, так что на мгновение она даже забыла о своем возмущении. Фиби печатала не глядя, как настоящая машинистка.

Наоми подошла к компьютеру и выдернула шнур из розетки.

Ни Люк, ни Фиби не удостоили ее взглядом.

— Люк и Фиби, это ваш праздник. Внизу вас ждут ваши друзья. Мы с папой пригласили в гости клоуна, мистера Ананаса. Это очень невежливо и грубо — бросить его и гостей. Сейчас же встаньте и идите в гостиную.

Никакой реакции не последовало.

Наоми в ярости схватила детей за руки и заставила их подняться. Они стояли молча, не шевелясь, по-прежнему не произнося ни слова.

— ВНИЗ НЕМЕДЛЕННО! — завопила Наоми.

Снова никакой реакции.

Она потянула их к двери, но обнаружила, что не может сдвинуть с места. Люк и Фиби стояли как вкопанные, и у Наоми элементарно не хватало сил. Она слегка испугалась.

Отпустила Фиби и дернула за руку Люка, стараясь лишить его равновесия. Попытка оказалась неудачной — блестящие черные ботинки Люка словно вросли в ковер.

Наоми почувствовала, что еще немного — и она взорвется.

— Если вы сию же секунду не сойдете вниз, то оба немедленно отправляетесь в постель. Никакого компьютера, ничего. ВАМ ЯСНО?

В дверях появился Джон, по-прежнему с фотоаппаратом в руках.

— Что происходит? — спросил он.

— Доктор Микаэлидис права, — выдохнула Наоми. — Их надо поместить в специальное учреждение. Маленькие негодяи!

Она выпустила руку Люка. Джон присел рядом. Он нежно, но твердо взял Люка за руки и заглянул ему в глаза:

— Послушай, парень. У вас с сестрой вечеринка, в гостиной вас ждут друзья и клоун — отличный клоун, между прочим. Я хочу, чтобы вы спустились вниз и вели себя как подобает хозяину и хозяйке. Хорошо?

Наоми окинула Люка взглядом. В темно-синих брюках, белой рубашке с галстуком и черных ботинках на шнурках, серьезный, неулыбающийся, он выглядел не как ребенок, а как уменьшенный взрослый. У Фиби, одетой в платье в цветочек, с кружевными оборками, тоже было абсолютно ледяное выражение лица. Вы не дети, мелькнуло в голове у Наоми. Вы упертые маленькие взрослые.

Господи, да кто же вы?

Джон выпрямился. Люк и Фиби переглянулись. Потом, минуту помедлив, Люк вслед за Джоном направился к лестнице. Фиби, сжав губы, двинулась за ними.

Они вошли в гостиную. Люк и Фиби уселись на пол, на то же место, что и раньше, сложили руки на груди и уставились на мистера Ананаса. Клоун с помощью Бена крутил тарелки на палочках.

— Все нормально? — прошептала Харриет.

Нет, хотела сказать Наоми. Все совсем не нормально.

Она улыбнулась и кивнула.

Абсолютно. Все в полном порядке, будь оно все проклято.

Харриет и мать Наоми пошли спать. Наоми стояла на кухне и разгружала посудомоечную машину. Она одну за другой вынимала тарелки и передавала Джону, который убирал их в шкаф. Зефир и Шоколадка не спали, они прижимали мордочки к прутьям клетки и попискивали.

Наоми налила себе большой бокал вина.

— Этот интернат, о котором говорила доктор Микаэлидис… Может быть, нам все же стоит подумать на эту тему. Мои нервы на пределе, Джон, я просто не знаю, что делать дальше. Может, они лучше воспримут дисциплину, если это будет исходить от кого-то незнакомого. Возможно, через пару недель они начнут понимать, что к чему.

Она выпила полбокала сразу, одним глотком.

— Господи, никогда в жизни не думала, что скажу это. Но так оно и есть. Я не знаю, что еще можно сделать.

— Просто сегодня им было скучно, — заметил Джон. — Я думаю, дело в этом. И Харриет тоже так считает.

— Харриет ничего не понимает в детях, — несколько ядовито возразила Наоми. — Она души не чает в Люке и Фиби.

— Она тебе никогда не говорила, как относится к тому, что Люк и Фиби ее игнорируют?

— Она думает, что у них просто такой период.

Джон поискал, куда поставить кувшин.

— Будем надеяться, что доктор Микаэлидис права. В том смысле, что им нужны более интеллектуальные развлечения. Видимо, мы зря позвали клоуна. Надо было пригласить астрофизика. Пусть бы он рассказывал им о молекулярной структуре ракетного топлива. Или о глобальном потеплении.

Наоми слабо улыбнулась:

— Это почти смешно.

Джон провел беспокойную ночь и к шести утра понял, что больше ему заснуть не удастся. Наоми всю ночь ворочалась, и два раза его будил шелест и треск упаковки с таблетками — Наоми принимала парацетамол. Сейчас она крепко спала, как обычно, на его стороне кровати, так что он вынужден был ютиться на самом краешке. Осторожно, чтобы не потревожить ее, Джон выбрался из постели и подошел к окну. До рассвета оставалось еще не меньше часа. Накинув халат, он надел шлепанцы и тихо спустился вниз.