— Ваша милость! Как же так? — вывернулся откуда-то Митрофанушка. Глаза парня буквально сверкали от обиды. Что очень странно сочеталось с радостью, которой так и светилось его лицо. — Опять вы меня оставили?! А ведь обещали отцу Кириллу… Ой! А вы теперь, как все? Закончилось злое колдовство?

— Умер игумен, — я слегка приобнял парня и тут же отстранил. — Убили его… Лис, я, кажется, о лекаре спросил?

— Так тут он… В караулке с парнями сидит. Больно прыткий. Все из башни рвется. Я уж подумывал о том, чтоб связать его. Но как-то неловко. Он же не враг… Да и парнишка твой все совестил. Мол, негоже над калекой измываться. Его жизнь и так не баловала.

— А вот в этом ты ошибаешься, Лис. Самый что ни на есть враг. Ловкий, матерый и беспощадный.

Фридрих недоверчиво посмотрел на меня, а потом покосился в сторону караулки.

— Не веришь. Тащи его в трапезную. Сам убедишься. И ты, отрок, ступай за мной.

Митрофан, если и хотел возразить, то услышав мой тон, даже заикаться не стал.

Брат Себастьян вошел в трапезную напряженно, как зверь. Готовый в любое мгновение отпрянуть или напасть. Вот только тяжелая рука капитана Лиса, лежавшая на плече лекаря, удерживала его на месте лучше любых уз.

— Заходи, брат Себастьян, заходи… Присаживайся. В ногах правды нет.

Пользуясь тем, что лекарь не мог видеть меня настоящим, я позволил себе небольшой спектакль. И когда он двинулся в сторону единственного в комнате свободного стула, остановил его резким жестом:

— Нет, нет! Только не туда! Тебе там не понравится…

И выждав немного, продолжил:

— Хочешь знать, почему? Да вон хоть у Митрофана спроси. Он не даст соврать… — Еще одна многозначительная и, надеюсь, зловещая пауза. — Намедни на том стуле брат Альбрехт сидел. Вальдмейстер здешней комтурии. Привязанный и босой. Он, видишь ли, прямо как ты, на мои вопросы отвечать не хотел. Так что Митрофану пришлось заготовить много раскаленных углей и масло вскипятить… Как думаешь, крестоносец заговорил раньше, чем я вылил масло ему на ноги, или после?

В ответ брат Себастьян выразительно замычал, указывая свободной рукой на рот. В правой он держал котомку. Ее вид и мысль о том, что находится внутри, буквально бросили меня вперед.

— Ты немой?! Немой?! Да?!

Я наверняка был страшен, но лекарь не испугался, а просто открыл рот.

М-да, не нужно быть хирургом, чтоб отличить нормальный язык от обрубка. Вне всякого сомнения, в этом брат Себастьян не обманул. Кто бы ни отрезал ему язык, сделал он это беспощадно. Во рту бедолаги оставался кусочек едва больше, чем распухшие гланды…

В другой обстановке демонстрации хватило бы, чтобы смягчить мой гнев и надеяться на снисхождение. Но не сейчас.

— А перед отцом Кириллом ты тоже пасть разевал, прежде чем ударить кинжалом в сердце? Зачем ты его убил? Чтоб похитить ковчежец со святыми мощами? Да? И где же он? Здесь? С тобой?!

Говоря все это, я надвигался на лекаря, а он перед моим натиском непроизвольно пятился, при этом понемногу оттесняя Лиса, стоявшего за его спиной. И в тот миг, когда я протянул руку за котомкой, брат Себастьян взвыл и плюнул мне в лицо, тем самым заставив отшатнуться. Потом не разворачиваясь ударил капитана ногой в пах, а когда тот согнулся — оттолкнул в сторону и бросился вон из комнаты.

— Задержать!

Я понесся следом за лекарем, но на лестницах башни остановить бегущего вниз человека можно только петлей. Все, кто протягивал к лекарю руки, оставались ни с чем, поскольку того тащила по ступенькам вся сила земного притяжения.

Так мы и промахнули оба этажа, пока не оказались в подвале.

По чистой случайности или еще какому капризу судьбы, именно в эту минуту внизу у Радужного Перехода никого из стражников не оказалось. И тут, увидев, что путь к бегству свободен, брат Себастьян сделал обычную для всех антигероев ошибку. Остановился, повернулся ко мне, торжествующе прорычал нечто нечленораздельное и продемонстрировал согнутую в локте руку. Мол, накося выкуси…

Зря он так. Я в позу обиженного становиться не стал, а максимально эффективно используя предоставленную мне фору, просто прыгнул вперед.

Чтоб схватить негодяя, не хватило всего каких-то пары сантиметров. Зато до котомки я все же дотянулся и вцепился в нее, как утопающий в соломинку. А в следующее мгновение, двигаясь по инерции, влетел в радостно посверкивающий всеми цветами радуги пространственный портал. Под аккомпанемент отчаянного вопля брата Себастьяна…

Южный. Февраль-июнь 2014