— Да.

— И сейчас любишь?

Он подумал о том, с каким чувством каждый день входит в больничную палату.

— Вероятно.

— Так почему же ты не пытался ее удержать? Разве дело того не стоило? Разве мы того не стоили?

Этот вопрос его ошеломил.

— Конечно, стоили. Да, конечно.

— Я думала об этом, когда ждала тебя сегодня в телефонной будке. Я думаю, ты был прав. Мы этого не стоим, особенно я.

— Ты что, с ума сошла?

— Вот видишь! — вскричала она. — Хоуп ты бы никогда этого не сказал!

— Да, Хоуп я бы сказал что-нибудь другое, потому что вы с ней разные. Не хорошая и плохая, а просто разные.

— Она любимая дочь, а я нет.

— Но ведь я тебя люблю.

— Я не любимая. Я слишком много говорю.

— Как раз поэтому я тебя и люблю. Я всегда знаю твое мнение. Это большой плюс в отношениях. Правда, иногда мы с тобой не очень ладим — сказывается разница в возрасте. Ты даешь мне знать, что я становлюсь… становлюсь…

— Старым.

Он вздохнул:

— Пожалуй. Как видишь, мы в состоянии говорить и об этом.

Перевернувшись на спину, она стала разглядывать потолок.

— С Тигом я не смогла поговорить. По крайней мере так, как хотела. Боюсь, он решил, что я еще ребенок.

— Он дрянной парень, — сказал Джек. — Ты можешь найти себе получше.

— Я думала, что он лучше, чем оказалось. Это говорит о том, как много я знаю.

— Ты знала достаточно, чтобы убежать от парня, когда ситуация начала выходить из-под контроля. Разве не так? — Когда она не сразу ответила, он почувствовал новый приступ сомнения. — Только правду, Сэм. Разве не так? Или, — он с трудом заставил себя это выговорить, — нам нужно побеседовать о некоторых жизненных обстоятельствах?

— Мама уже со мной беседовала, — коротко взглянув на него, сказала Саманта, — но я не делала этого с Тигом. Я убежала, когда он этого захотел.

— Вот видишь? Значит, ты кое-что усвоила. Это и называется взрослением. А что у тебя случилось с Бренданом и Лидией?

Саманта неожиданно снова начала плакать. Когда она попыталась от него отвернуться, Джек повернул ее обратно.

— Постарайся выговориться, милая.

— Я их прогнала, — рыдая, говорила Саманта, — а теперь я лишилась еще и Пэм с Хитер, потому что Тиг наверняка туда вернулся и рассказал им, что произошло. Теперь я не смогу и носа показать в школе, никогда! Какая я дура! Я всегда все порчу!

— Нет, нет, что ты!

Но она не успокаивалась.

— Я все испортила, так же, как напортила маме. Если бы не я, она не попала бы в аварию.

— С чего ты это взяла?

— В тот день мы поссорились.

— То, что случилось днем, не имеет отношения…

— Имеет, потому что она, думая о ссоре, взяла свою книгу в мастерскую. А если бы она потом за ней не вернулась, то раньше бы выехала из дома.

— Не надо, Саманта, — вздохнул он. — А то мне придется делать то же самое.

— Что делать?

— Винить себя за это. Думаешь, мне не приходило в голову, что если бы я больше бывал с твоей матерью в Сан-Франциско, то она бы сюда не переехала? А если бы не переехала, то не попала бы в больницу. Но так думать бессмысленно. Все. Точка. Виноваты не ты и не я. Виновата та женщина, которая вела другую машину.

— Она ведь умерла, да?

Джек решил, что раз Саманта достаточно взрослая для того, чтобы пить водку и пиво и бог знает что делать с парнем, с которым раньше не встречалась, то ей можно сказать правду.

— Да. Она умерла. Мы не должны винить ее и не можем винить себя. Нужно сделать все, что в наших силах, чтобы помочь твоей матери очнуться. А еще нам надо постараться и здесь исправить все, что можно. Я думаю, ты должна позвонить Лидии.

— Я не могу! Она не станет со мной разговаривать! Я отвратительно себя с ней вела.

— Ты можешь извиниться.

— Это не поможет.

— Почему?

— Потому что.

— Это не ответ, Саманта. Попробуй.

— Она не захочет со мной мириться.

— А ты хочешь с ней помириться?

— Да. Она же моя подруга!

— Больше, чем Пэм?

— Да, — подумав, кивнула Саманта. — С Лидией я чувствую себя спокойнее.

— Так скажи ей об этом. — Когда она не ответила, Джек добавил: — Твоя сила в том, что ты умеешь выразить свои мысли. Это очень важно, Сэм. Не все так могут. Я знаю, что это трудно, но есть такие вещи, которые обязательно нужно сделать. Ты должна рискнуть. Да, возможно, она так обижена, что не захочет иметь с тобой никаких дел, но я думаю, что этого не случится. Она производит впечатление человека, который умеет прощать.

Саманта снова начала плакать.

— Ну что еще случилось? — спросил Джек, который считал, что они уже все обсудили.

— Я скучаю по маме.

Джек осторожно откинул волосы с ее лица.

— Я тоже, — сказал он и понял, что действительно очень, очень скучает.

Он гладил ее по голове до тех пор, пока она не успокоилась. Затем, услышав какой-то новый звук, подошел к окну. Судя по звуку, шел дождь, но дождя не было.

Завернувшись в одеяло, Саманта подошла и встала рядом.

— Это шагает туман.

«Шагает туман»? Должно быть, это выражение Рэйчел.

— Туман становится таким плотным, — пояснила Саманта, — что производит шум, когда движется через лес.

— Не хочешь выйти? — взглянув на нее, предложил Джек. — Хотя нет. Ты паршиво себя чувствуешь.

— Нет, я пойду! — заявила Саманта.

И они вышли из дома — Джек в забрызганном краской тренировочном костюме и Саманта, завернутая в одеяло поверх ночной рубашки. Оба босые — Джек понимал, что это безумие, но сейчас было очень важно почувствовать под ногами землю. Они отошли не очень далеко — туда, где хвойные деревья тянули к небу свои могучие ветви.

Они стояли молча и, чувствуя на лицах живительную влагу, слушали, как шагает туман. Джеку казалось, что это подарок судьбы — стоять вот так с дочерью после такой ужасной ночи. Он попытался вспомнить, когда он в последний раз испытывал подобное чувство покоя и умиротворения, и понял, что это было тоже в этих краях. Только тогда он был с Хоуп. А теперь вот с Самантой.

— Я здесь часто вот так стояла с мамой, — прошептала она так тихо, что Джек мог бы ее не услышать, если бы не находился так близко. Больше она ничего не сказала. В этом не было необходимости, поскольку Рэйчел вдруг оказалась здесь, с ними. Ее присутствие было столь реальным, что Джек даже оглянулся, ожидая, что она сейчас выйдет из тумана.