– Понимаешь, я вот до сих пор… ощущение – словно на кончиках пальцев. Руку протягиваю – и чувствую. Её чувствую. Волосы под рукой, жилка на виске тоненькая, бьётся… Словно она – почти здесь. Не могу объяснить, Ит. Прости, что мучаю.

– Ты не мучаешь, – возражал Ит. – Тебе просто нужно выговориться, понимаешь? Это нормально. Я через это проходил. Помню.

– Рыжий говорил, что ты молчал.

– Да как же, – смеялся Ит. – Ничего я не молчал. Только… разница, конечно, существенная. Я тогда прощался, а вы сейчас – наоборот. Ри, просто потерпеть надо. Какое-то время. Ты очень сильный человек, раз ты это всё сделал – так тем более должен справиться. Ждать – ужасная штука, согласен. Но что делать.

– Да, действительно, – Ри пожимал плечами. – Я ведь тоже много лет молчал. Терпел, молчал. А сейчас… помнишь, в детстве подарки дарили на праздники?

– У нас дарили максимум – сладкий пирог, – напоминал Ит. – И то, если праздник не совпадал с очередным постом.

– Ну да, верно. Но всё равно, пирога-то ты ждал?

– А как же.

– Ну и вот. Вот у меня сейчас – период ожидания пирога. Предвкушение пирога. Или подарка. Или…

– Эк ты хватил. Смотри, не расскажи потом Джесс про эти аналогии, – смеялся Ит. – А то узнает любимая женщина, что ты её сравнивал с пирогом…

– Тьфу на тебя, – тыкал его кулаком в бок Ри. – Что плохого?

– Ничего, – отмахивался Ит. – Давай паять…

* * *

Приближался Новый год.

В этой вариации Сонма его праздновали, как и в девяноста процентах других: с тридцать первого декабря на первое января. Ёлки, однако, тут не наряжали, хотя еловые ветви были непременным атрибутом праздника.

Всё было обставлено гораздо интереснее.

Тут было принято наряжать… окна.

В середине декабря на окно ставили специальную сборную арку, которую богато украшали: гирляндами, еловыми ветвями, стеклянными и пластиковыми подвесками. Город за эти предпраздничные дни буквально расцвел, на каждом окне появились украшения. Люди победнее, конечно, арки не ставили, обходились более простым вариантом – букет из еловых ветвей, электрические свечи, мишура.

Скрипач, разумеется, тут же стал наводить в сети справки – выяснилось, что обычай наряжать деревья тут тоже существовал, но какой-то царь специальным указом обычай этот реформировал, «дабы не губили молодые леса». И уже четыре века Россия «изукрашивала окна, создавая радостную и праздничную атмосферу на улицах и в домах».

– Хочу праздничную атмосферу в домах, – заявил Скрипач. – У нас завтра пустой день, без выезда. Давайте сделаем окно, а то что мы как неродные?

– Рыжий, денег нет, – возразил Ит. – Арки стоят немерено, я уже посмотрел.

– Ну хоть букетик из веток можно?!

– О, господи… ладно, будет тебе букетик. Как дитё, блин.

– Ит, слушай, я тут посмотрел, – Ри вошел в кухню, – арку можно подержанную или купить дёшево, или вообще задаром достать.

– Сломанную, – подсказал Ит, который, конечно, успел «посмотреть» двое суток назад.

– И чего? – удивился Ри. – Починим.

– Ай, делайте что хотите, – Ит снова уткнулся в расчёты. – Ри, не сбивай меня, ради бога. Я же не ты и не Юлий Цезарь, я так не могу, чтобы три дела сразу…

Утром Ри и Скрипач взяли машину и поехали забирать арку и закупаться всем подряд, а Ит снова сел работать – последнее время ему стало казаться, что в собираемых ими данных наметилась некая система, которую ему хотелось проверить. Около полудня «заговорщики», как окрестил их Ит, вернулись, нагруженные сверх всякой меры. И арка, и два пакета с игрушками и подвесками, и колючий букет ёлочных веток, и какие-то продукты… Ита оторвали от работы и заставили сначала собирать арку на кухонное окно (ну в праздник-то мы точно на кухне будем сидеть, да?), потом – чинить эту самую арку, у которой отваливались ножки, потом – обрезать ветки до нужного размера, потом… потом Ит не выдержал и смылся со своими расчётами в комнату.

Когда он закончил, они как раз украшали, причём Ри умудрился порвать гирлянду, и Скрипач теперь перенизывал стеклянные сосульки на новую нитку.

– Народ, у меня получается очень интересная штука, – сунулся в кухню Ит. – Как наиграетесь, приходите.

– Что получилось? – поднял голову Ри.

– Я нашел корреляцию.

– Ммм?

– На каждой последующей площадке идёт возрастание интенсивности звучания на 0,02 процента и повышение тона звучания на 0,4.

– Чем дальше, тем громче? – хмыкнул Ри.

– Именно. И выше. Ещё рассказать?

– Давай, – приказал Скрипач.

– Я перенёс схему площадок на карту.

– Это сиуры?

– Нет, – отрицательно покачал головой Ит. – Это не сиуры.

– А что же?

– Это расположение неподвижных сегментов внутри мета-порталов на Терре-ноль. Раньше у нас было слишком мало данных, теперь, когда они накопились, это можно утверждать уже со стопроцентной уверенностью.

* * *

– Теперь главное, чтобы Павел не догадался, что мы догадались, – резюмировал Ри. – Если он поймёт, нам хана.

– Нам однозначно хана, вопрос – когда? – нахмурился Скрипач.

– Узлов, поддающихся анализу, было шестьсот, – напомнил Ит. – Мы не прошли и сорока. Так что, думаю, хана-то хана, но явно не скоро.

– И то хлеб. Значит, нас гоняют по этим самым узлам… – Ри задумался. – По кругу. А хана будет, когда мы пройдём центральный.

– Сможешь рассчитать, где он находится? – спросил Ит.

– Постараюсь, – хмыкнул Ри. – Где-то в центре Москвы, по всей видимости, но… Сразу точно не получится.

– И я снова не понимаю, для чего это всё нужно, – Скрипач, сидевший по-турецки на полу рядом с разложенной бумажной картой, отхлебнул глоток чаю и поставил чашку рядом с собой. – Мы просто таскаемся от узла к узлу… и всё.

– Я тоже не понимаю, – поддержал Ит. – Ри, мысли есть?

– Ни одной, – признался тот. – Здравой – ни одной.

– У меня тоже, – покивал Ит. – Значит, пока что всё оставляем как есть?

– А что ещё остаётся? – справедливо спросил Скрипач. – Информации о младшем – нет. Информации о цели «работы» – тоже нет. Есть какая-то ерунда…

– Родной, это не ерунда, – возразил Ит. – Это всё серьёзно, но мы по-прежнему ничего не понимаем.