Нэйтас помотал головой:

– Просто делайте частями, не сразу на весь кровоподтёк. И лучше – в два приёма. Сначала убирать как бы начерно, самые большие сгустки, а потом уже долечивать до конца.

Я кивнула и склонилась над его плечом, начав лечение. Нэйтас замер, и у меня появилось ощущение, что он даже дышать перестал. Я заволновалась:

– Что? Больно?

– Нет, – мотнул головой парень.

– Ну, ты дыши тогда, а то в обморок рухнешь.

Нэйтас снова порозовел и, отвернувшись, старательно задышал. А я продолжила лечение, спускаясь вниз, от плеча к ногам, и, примерно через полчаса, дошла до бедра, скрытого под брюками.

– Нэйтас, сними брюки, – попросила я. – Я не вижу, что дальше делается.

– Не надо дальше, – в панике забормотал наш герой. – Дальше я сам, спасибо.

– Куда ты сам? – возмутилась я. – У тебя рука ещё не работает, а гематому надо убрать сейчас, чтобы осложнений не было.

И в этот момент в комнату вошла Ефросинья Анисимовна с чашкой лечебного отвара.

– Что у вас тут происходит? – поинтересовалась она, поглядев на моё возмущённое лицо.

– Я сверху всё убрала, – начала объяснять я. – А на ноге я не вижу, что делается. Попросила снять брюки, а он такой шум устроил!

Красный, как рак, Нэйтас умоляюще поглядел на Бабу Ягу;

– Дальше я сам смогу, правда. У меня с рукой уже всё в порядке!

И решил, было, продемонстрировать возможности своей заживающей руки, но Ефросинья Анисимовна сердито сказала:

– Цыц!

И он замер, так и не успев достать руку из платка.

А Баба Яга повернулась ко мне:

– Селена, выйди-ка минуток на пятнадцать-двадцать, погуляй. А потом я тебя научу мазь заживляющую делать, намажешь этого героя.

Я сердито пожала плечами и, выходя из комнаты, услышала зловещий шёпот Бабы Яги:

– А ну, снимай штаны, пока я их тебе на лоскуточки не порвала.

«Вот как просить-то надо», – усмехнулась я, закрывая за собой дверь. Забавный всё-таки парень этот Нэйтас. Герой, каких поискать, а по таким пустякам переживает.

Погуляв минут пятнадцать на полянке, я прошла на кухню и, налив себе большую кружку чаю, начала жевать испечённое Ефросиньей Анисимовной печенье и думать, как же нам теперь искать Стэнна. Я так надеялась, что мы настигнем его уже сегодня, но подвиг Нэйтаса спутал мне все планы, и у меня появилось опасение, что мы не успеем догнать Стэнна до его приезда в Москву. А искать его в этом муравейнике…

Но я не успела ничего придумать, потому что в этот момент скрипнула входная дверь и знакомый голос спросил:

– Уважаемые, есть кто дома?

Я выглянула с кухни и увидела стоящего у дверей Игоря Николаевича. Вздохнула: сейчас начнётся… и ответила:

– Все дома.

– Да я уж вижу, – усмехнулся подполковник и двинулся к комнате.

– Заходите сюда, – позвала я, перекрывая ему проход. – Там у нас немного занято.

Игорь Николаевич с весёлым удивлением поднял брови:

– И чем же это у вас там немного занято?

– Лечением, – пробурчала я. – Нэйтас приболел слегка.

– Угу, – кивнул подполковник. – Приболел, значит. Слегка. Совсем чуть-чуть!

И, отодвинув меня в сторону, открыл дверь и прошёл внутрь. Я зашла следом.

Нэйтас, в одних трусах, стоял рядом с табуретом, поставив на него ногу, а Баба Яга, склонившись над ней, долечивала ему голеностопный сустав.

– И что это с нашим гостем случилось? – насмешливо спросил подполковник. – Как же вы так не уследили?

– Да вот, ногу подвернул, по лестнице спускаючись, – Баба Яга, кряхтя, выпрямилась и посмотрела на нежданного гостя. – Да руку чуть приушиб, падая. Вот и лечу теперь.

Нэйтас шарахнулся в угол и стал поспешно натягивать штаны.

– Два часа подвёрнутую ногу лечите? Ай-яй-яй, что-то хватку теряете, Ефросинья Анисимовна. Раньше вам на это пяти минут хватало.

– Старею, милок, старею, – прошамкала Баба Яга. – А потом, с чего ты взял, что я её два часа лечу? Только-только вот начала.

– Ну-ну… – Игорь Николаевич сел за стол и открыл ноутбук. – У меня тут запись одна есть интересная, хотите посмотреть?

– А чего ж не посмотреть, коли предлагают? – согласилась Ефросинья Анисимовна. – Сейчас только Степана Ильича кликну, чтоб потом не обижался, и поглядим.

Дед Горыныч вошёл тотчас, словно за дверью ждал:

– И что, милай, ты нам показывать собираешься? – поинтересовался он, садясь за стол поближе к ноутбуку.

Подполковник, не отвечая, нашёл нужную папку и открыл видео, скачанное, судя по всему, с чьёго-то видеорегистратора. И я увидела знакомый переезд и нас с Нэйтасом, стоящих у самого шлагбаума спиной к записывающей камере. И еще раз, уже со стороны, посмотрела на подвиг Нэйтаса и на себя, сперва замершую с поднятыми к лицу руками, а потом резко кинувшуюся в кусты. Меня передёрнуло от воспоминаний, и я отвернулась от монитора.

– Ух, ты, – одобрительно протянул Горыныч. – А ну-ка, милок, покажи-ка ещё раз, подробности хочу разглядеть.

Подполковник снова включил запись и серьёзно поглядел на Нэйтаса:

– Значит, ногу подвернул, да руку приушиб? Как вы вообще живы остались? Вас же там до сих пор ищут, не могут понять, куда ваше расплющенное тело подевалось. Вдоль путей всё прочесали, а вот в кусты, как леди Селена, заглянуть не догадались.

И рассвирепел:

– Я просил вас не высовываться? Сидеть тихо? Сейчас эта запись по всем телеканалам пройдёт, Гэттор увидит, поймёт, что вы его ищете.

– А, по-вашему, надо было дать мальчишкам умереть? – разозлилась я. – Стоять и ждать, когда на них поезд наедет? Вот тогда бы уж точно тела нашлись, никуда бы не делись! Нэйтас всё правильно сделал! Его наградить надо за героизм, а вы тут кричите.

Игорь Николаевич помолчал, хмуро оглядел нашу компанию и приказным тоном заявил:

– С сегодняшнего дня сидеть здесь и не высовываться! Стэнна мы сами найдём. А вам жизнью рисковать совершенно не обязательно. Понятно?

– Нет, – неожиданно ответил Нэйтас, чем меня очень удивил. Вот от него-то я точно не ожидала возражений. Хотя бы потому, что в Кэтанге возражать старшим по званию не принято.

– Что вам не понятно? – устало спросил подполковник.

– Лорд Стэнн – мой начальник. И я по долгу службы обязан приложить все усилия для его спасения. Иначе мне просто придётся уйти из полиции, как не выполнившему должностные обязанности. А мне нравится моя работа. Ну, а риск – обычная часть нашей службы. Вы ведь тоже рискуете, но не считаете это подвигом, правда?