Дым попадал в глаза, и он закрыл их. Из Ротерхайта долетал стук топоров со стройки, плотники продолжали работать при искусственном освещении. Из Лаймхауза доносилось тарахтенье портовых кранов. Поближе раздавался шум толпы возле пивной Этчера. Из дома за его спиной не слышалось почти ничего.

Трубка погасла. Даниил достал из жилетного кармана серебряную спичечную коробку. Пламя вспыхнувшей серы осветило его спокойное лицо. Он дождался полной тишины, докурил трубку и вошел внутрь.

Проснулся Даниил поздно, один в комнате, с таким вкусом во рту, словно бежал. Вчерашний день вспоминался ему лишь частями, пока он одевался.

Даниил подошел к окну. Цепь Дружка валялась в его углу, следов крови не было. Взяв ключи от мастерской, он подумал, не подметала ли Джейн двор ночью, уничтожая следы вчерашней схватки. Вошел босиком в мастерскую, оставив дверь открытой, чтобы проходил свет. Шторы были задернуты; зевнув, он направился к окнам.

Ощутив под ногой что-то холодное, Даниил инстинктивно отступил назад. На полу валялось битое стекло. Осколок величиной с игральную карту и такой же формы треснул у него под пяткой, не поранив кожу. Шторы перед ним колыхались от легкого ветерка. Даниил дотянулся и раздернул их. Дверь мастерской была приоткрыта, клин осколка не позволял ей широко распахнуться. Два оконных стекла были выбиты внутрь, верхний и нижний шпингалеты выдвинуты из гнезд. От выбитых стекол до шпингалетов расстояние было большое, Даниил подумал об этом уже потом.

Он подошел к конторке, обогнул ее и опустился на колени. Ящики были взломаны и опустошены, словно воры сами не знали, что искали — бухгалтерские книги или сургуч. Железный ящик с украшениями исчез.

Даниил застонал и, пошатнувшись, поднялся. Спеша обратно в жилую часть дома, спотыкаясь, он вспомнил судно Ост-Индской компании. Воспоминание пришло ни с того ни с сего, как иногда являются сновидения. Скрип подвесной койки; ощущение, что у него все украдено.

Он стал торопливо подниматься по лестнице, окликая брата по имени. На лестничную площадку выходило две двери, узкая винтовая лестница вела наверх, стены были покрыты сырыми пятнами. Даниил обогнул выступ перил и поднялся выше. Там была одна дверь. Он сильно заколотил в нее, подождав, постучал снова. Не услышав ответа, распахнул и вошел.

Богатство убранства комнаты его поразило. Свет из окна падал на дубовый комод и шкаф, кувшин и раковину из делфтского фаянса, часы из позолоченной бронзы, отсчитывающие время на каминной полке. От ночного горшка шел легкий запах мочи. Залман спал, сжавшись в комок. Джейн уже сидела возле него, устремив взгляд на дверь, совершенно раздетая. И не подумала прикрыться.

Она была красавицей. Нагота ее остановила Даниила. Смутила его, словно он увидел то, чего не полагалось — женщину своего брата. Груди ее над легкой округлостью живота были твердыми. Окружья сосков — темными, большими, словно от родов. Он поднял взгляд и осознал, что Лимпус улыбается ему! Только глазами. Губы ее были сжаты и лукаво изогнуты. Он посмотрел в ее глаза и вспомнил о шпингалетах.

Подойдя к кровати, Даниил встряхнул и разбудил брата.

— Тигр, вставай. — Он говорил быстро, по еврейско-арабски. — Нас ограбили.

Залман перевернулся и уставился на него. Даниил шагнул назад, и брат вылез из-под одеяла. Там, где раны ночью кровоточили, бинты на плечах покрылись ржавыми пятнами. За его согнутой спиной Джейн Лимпус расправляла простыни, разглаживая их ладонью.

— Ограбили! Ограбили, английские сучьи дети. Кто? Ты видел их? Что они взяли?

— Украшения и выручку. Я ничего не видел.

— А камни, Фрат? Что с камнями?

Даниил, не понимая, покачал головой. Залман, даже не набросив на себя одежду, приблизился к нему.

— О Господи! Камни из кувшина.

— Я спал там же, где всегда…

— И не посмотрел?..

Залман уже выходил из комнаты на лестницу. Они вместе вошли в мастерскую. Залман отодвинул стол от камина, присел на корточки, все еще голый, и стал снимать незакрепленную доску. Отложив ее, лег и запустил руку в пустоту под полом.

Он невесело усмехнулся. На свет появился узел из тюрбанной ткани, испачканный землей, в паутине. Даниил опустился на колени рядом с братом. Залман развязал ткань и вынул три камня — кабошон, плоский и заостренный. На грязной ткани, они выглядели более красивыми, чем ему помнилось, поверхности их превосходно отражали свет, словно они выросли или переменились под землей.

Неожиданно освещение изменилось. Даниил оглянулся. В двери стояла Джейн, прислонясь к косяку, на ней был старый халат из толстой шенили. Она не сводила взгляда с камней. Джейн снова улыбнулась, но губы ее были слишком плотно сжаты и выражение ее лица опять показалось Даниилу странным.

Он протянул руку и прикрыл камни. Она удивленно взглянула на него, скривив рот.

— Я вторглась без приглашения, мистер Леви? Вижу то, чего не следует? Не беспокойтесь о своих камнях. Меня не интересуют ни камни, ни их владельцы. Я сыта по горло вами обоими.

— Мы скоро уедем. — Даниил поднял узел. Увидел, что рядом с ним поднимается Залман, и вспомнил о вчерашнем нападении. О неистовстве брата и своей неспособности удержать его.

Джейн потуже затянула пояс халата.

— У меня сегодня утром есть дела. Чтоб к моему возвращению вас тут не было.

— Полиция, Джейн…

Она повернулась к Залману. Голос ее был тихим и ворчливым:

— Полиция? Архангелы сюда носа не кажут, разве что в самом крайнем случае, а люди из Сити и вовсе. Здесь нет никого, кроме моих друзей. А для вас они не друзья. — Она продолжила еще тише: — На вашем месте я бы убралась отсюда подобру-поздорову, пока есть такая возможность.

Залман вобрал голову в плечи.

— Ты этого хотела? Я не… Нет, не желаю слушать. Но чего ты хотела от меня, Джейн?

Она засмеялась. Залман вспомнил звук этого смеха из своих снов.

— Я ложилась с тобой ради удовольствия. Ты ювелир, ты должен знать в этом толк.

— Я знаю, что твоя жизнь лишена удовольствий. У тебя холодное сердце, Джейн. Кари. — Он сделал к ней шаг. — Мусорщик, так ведь?

Голоса их звучали сдавленно, словно они топили друг друга. Джейн покачала головой. Не в ответ Залману, понял Даниил, а сузив глаза, с подозрительностью и удивлением, словно Залман причинил ей боль, ранил напоследок так, как она не ожидала. Джейн отступила назад, голос ее понизился до шепота:

— Он выметет вас, если я попрошу. Прощай.

Залман стоял у окна мастерской, дожидаясь, пока Джейн уйдет. Даниил за его спиной укладывал вещи, снимал колесо. Расплавленный металл оставил следы на столе. Прошло целых два часа, прежде чем Лимпус спустилась вниз, одетая и обутая. Вышла и зашагала к соседнему дому, не оглядываясь. Залман, почти прижимаясь лицом к стеклу, смотрел, как она идет мимо заборов, ее платье мелькало между штакетниками. От его дыхания стекло запотело.