«Откуда это — город света?»

Все смотрели на нее. Миранде хотелось верить, что они молчат, погрузившись в задумчивость, но она знала: им сейчас неловко. Щеки горели.

— Если мы не в состоянии отправиться на поиск выживших, — закончила она, — тогда в один прекрасный день они найдут нас.

— Значит, ждем пловца-олимпийца? — сострил Кавендиш.

Удачный укол. Океаны, как в древности, вновь стали серьезной преградой.

— И в Америке будут уцелевшие, — уверенно сказала Миранда. Она вдруг представила себя где-то далеко-далеко, будто висит, ухватившись за сук дерева, и раскачивается на ветру. — Переживут эпидемию и появятся здесь.

— Как мотыльки? — спросил Кавендиш. — Прилетят на свет?

— Я сдаваться не собираюсь, — сказала Миранда.

Вот этого говорить не стоило. Все решили, что она бросает им обвинение. Она, конечно, укоряла их, но не отталкивала, а хотела вдохновить. «Чем — упреками, оскорблениями?» Миранда вздохнула. В этом она не мастерица. Глаза их словно остекленели. Когда она подняла взгляд, Кавендиш лучезарно улыбался ей.

11 августа

Всякий раз, когда она приходила сюда, стояла мертвая тишина. Но в этот вечер на глубине в пять этажей в Приюте все выло и вопило. Пока Миранда со всех ног бежала по коридору, ей казалось, будто от дикого бешенства клонов вибрируют стальные стены. Ее саму охватила ярость.

Они выли, как банши. Некоторые колотились в железные двери. Другие прятались в углах или под кроватями. Вот к плексигласовой щели со стуком прижалось лицо с обезумевшими глазами. Следующее окошко было забрызгано кровью.

В конце коридора у закрытой двери дожидались двое охранников. На пластиковой табличке значилось «01–01N». Клон номер Один. Версия Первая. Неандерталец.

— В чем дело? — спросила она.

— Натан Ли вошел, — решился ответить здоровенный тяжелоатлет. — Сел. Девчонка разоралась. А потом завыли остальные.

Миранда вгляделась в трехдюймовое оконце. Камера Безымяшки являла собой кошмар: измазанные экскрементами стены и отпечатки ладоней в виде каких-то шаманских узоров. Ребенок весь был перепачкан собственными фекалиями. Но сегодня на руках девочки и даже на стенах оказалась кровь. Миранда с облегчением поняла, что это кровь Натана Ли, а не ребенка. Мужчина сидел у ее ног. От визга Безымяшка едва не потеряла голос и сипела: звук был таким, будто со стен счищали ржавчину.

— Что он ей сделал?

— Да ничего. Вошел просто. Сел. И все дела.

Как бы не так! У девочки отняли ее комнату с осинкой за окном и радугой на стене. У нее отобрали игрушки и любимые фломастеры, закрыли в клетке глубоко под землей. Птичка со сломанными крыльями.

У ребенка отобрали мир, урезав его до размеров клетки. Она никогда не пересекала центр камеры. Ходьба по периметру — так это называлось, симптом аутизма, неустанное, бесконечное путешествие вдоль стен. И сейчас, поняла Миранда, Натан Ли осмелился вторгнуться в ее мирок, нарушить то малое, что у нее осталось. Он своим телом загородил ей привычный путь, лишил бессмысленного пешего туризма.

— Кто дал ему войти?

Охранников напугал ее гнев. Такой Миранду они никогда не видели.

— Я повернулся спиной, — сказал тот, у кого была стрижка «под горшок». — А он открыл дверь.

Миранда опять заглянула в смотровое окошко.

— Он мог заразить ее.

— Мы это обсудили. Натан Ли сказал: что хуже — быть больным или мертвым?

— Ах, вы даже обсудили?!

Охранники заметно струхнули.

— Сколько он там сидит? — спросила она.

Тяжелоатлет сверился со своими часами:

— Двадцать три минуты.

Пришел капитан. Заглянул в смотровое окошко.

— Молодец, — проворчал он. — Все-таки решился.

— Вы знали, что он собирался войти? — спросила она.

— Предчувствовал.

— А как же указание «никаких контактов»? — Прежде она не повышала голос на капитана, но сдерживаться сил не оставалось.

— Его предупреждали.

— Она и без того много перенесла. — Миранда готова была ударить кого-нибудь. — Уберите его. Слышите?

Словно со стороны, она услышала, что разговаривает сейчас как Кавендиш.

— Миранда, он на нашей стороне.

— Да откуда вы знаете?

Капитан пригляделся к происходящему внутри. Покачал головой.

— Он уже наказан.

Девочка была сильна, как подросток. Все двадцать минут, что Натан Ли сидел там, она била и царапала его. Лицо мужчины распухло. Губы и нос кровоточили. Рубашка порвана в клочья. Ни разу Натан Ли не поднял руку — отвести удары. Единственное, что он делал, — читал.

Только сейчас Миранда заметила: Натан Ли захватил в камеру свою книгу сказок. Что ж, он переступил грань. Не сумев добраться до Окса, лишенный собственной дочери, он решил похитить Безымяшку.

— Он травмировал нам всех подопечных, — сказал он. — Вы только послушайте.

— Слышу. С ними это бывает.

— Надо убрать его отсюда.

Натан Ли обманул ее. А она позволила ввести себя в заблуждение. Важность его исследования и чистота намерений убаюкали ее. Он так или иначе удрал бы: стянул кое-какие запасы, забрал свою лошадь и поминай как звали — все было лишь вопросом времени. Миранда считала это само собой разумеющимся. Но она никак не ожидала от него того, что он сделал.

— Надумали что-нибудь?

— Пошлите своих людей, — ответила она.

Капитан нахмурился:

— Она не владеет собой. Лучше послать туда кризисную команду, они уймут ее. — (То была своего рода «аварийная бригада»: здоровенные ребята неимоверной силы.) — Она может поранить себя.

— Ну тогда достаньте его стрелой со снотворным. Усыпите газом. Вот ведь ублюдок!

Никогда в жизни она так не сердилась. Натан Ли не имел права на подобное сумасбродство. Она думала, он намного сильнее, не просто еще одна искалеченная душа.

— Ее могут ранить, — повторил Капитан.

Миранда с шумом выдохнула.

— Да она скоро утихомирится, — заверил ее капитан. — Они всегда так.

Миранда уловила спокойствие в его голосе. В ее компетенции были скрытые внутри человеческой клетки процессы, он имел дело с неистовством дикарей и ребенка-неандертальца. Бедлам выводил ее из себя.

— И как часто с ними такое? — спросила она.

— Время от времени. Мы даже вводим некоторым успокоительное. Остальным даем разгуляться, так сказать, «очиститься от скверны». Это приносит им умиротворение.