Холодный рассвет зарождался над горизонтом, когда Астра и Матвей спустились в метро. Береженого бог бережет.

На работе Карелин то и дело зевал – сказывалась бессонная ночь. Об отдыхе мечтать не приходилось: вечером опять надо собираться и отправляться в клуб на тусовку, посвященную новой картине художника Домнина. Только картины-то уже нет…

Мыслями он возвращался то в мастерскую, то к Астре, которая, несмотря ни на что, после завтрака позвонила в парикмахерскую и записалась на прическу.

– Может, не пойдем? – с надеждой спросил Матвей. – Презентации не будет!

– Откуда нам знать? – покачала головой она. – Разве мы были в мастерской и видели, что там произошло?

– Ну…

– А если видели, то почему промолчали? Теперь мы соучастники преступления, дорогой. И нам лучше вести себя как ни в чем не бывало. То есть одеться, причесаться, накраситься и в назначенное время явиться в «Ар Нуво». Есть другие предложения?

Предложений не было.

– Интересно, Александрина тоже придет?

– Готова поклясться, что да, – загадочно улыбнулась Астра. – Надеюсь, здоровье ей позволит.

– Ночной злодей ударил ее вскользь – волосы помешали. Не у каждого такая копна под шапкой. Наша «целомудренная» вдова отделалась шишкой на затылке, которая не помешает ей блистать на вечернем шоу. Только состоится ли праздник? Домнин утром обнаружит… – Матвей бросил взгляд на часы. – Вернее, уже обнаружил, что от его шедевра остались рожки да ножки, и предается отчаянию. Как он поступит? Ты его больше знаешь. Уйдет в запой, вызовет бригаду криминалистов или повесится?

– Последнее вряд ли. Не такой он человек. Криминалисты тоже отпадают: они ему ничем не помогут. Полотно не подлежит восстановлению, а прочее Домнина мало интересует. Да и ничего ведь не украдено. Подумаешь, кое-что разбито и дюжина тюбиков растоптана. Не велика беда! Картина погибла – вот настоящая трагедия.

– Я бы на его месте отменил мероприятие. Повод утрачен.

– Ты на его месте быть не можешь, слава богу! – воскликнула Астра. – Не забывай, что Домнин получил письмо от Сфинкса. Уничтожение картины, скорее всего, следующее предупреждение о грядущей смерти. Сначала творение, потом мастер.

– Почему же ты помешала мне поймать того, кто напал на Санди?

– Меня сбил с толку второй персонаж, – вздохнула она. – Это была женщина? Или мужчина? Вдова твердит, будто все подстроил сам Игорь. Я ей и верю… и не верю. Там, в темноте, я чисто интуитивно не ощущала его присутствия. Второй ночной посетитель – не Домнин.

– И не женщина. Дамы двигаются по-другому. Жаль, из-за ширм было плохо видно. И фонарик светил еле-еле. Кто-то намеренно повредил электричество. Удобнее всего это было сделать художнику. Тебя не настораживает, что он продолжает пользоваться старой дверью и не заботится о сохранности своего имущества?

– Домнин умен. Раз он не меняет замки и не ставит сигнализацию, значит, его все устраивает.

– Я его не понимаю.

– Я тоже. Однако это не доказывает его вину. Как творческая личность он имеет право на некие особенности характера… на странности, наконец. Гении немного не от мира сего.

– Угу, – язвительно хмыкнул Карелин. – Они от мира иного.

Астра не успела отразить его выпад, как последовал новый:

– Кстати, что зеркало? Ты в него заглядывала, прежде чем лезть в чужую мастерскую?

– Я… советовалась с Алруной . У меня появилась мысль о мастерской и о том, что Сфинкс должен быть там.

– Это была твоя собственная идея, которую ты приняла за подсказку. Как всегда! А Сфинкс и правда был там… гипсовый, раскрашенный фальшивой позолотой. Ты не ошиблась.

– Но хоть в чем-то я оказалась права, – запальчиво возразила Астра. – Мы стали свидетелями…

– …столкновения любви и ненависти! – перехватил у нее инициативу Матвей. – Вполне реального мирского конфликта. Крылатый лев с человеческим лицом всего лишь созерцал сию душераздирающую сцену. Домнин испытывает страстную любовь к женскому телу… только на холстах. А его молодая сексуальная мачеха изнемогает от вполне земного желания и люто ненавидит пасынка за его равнодушие. Все пошло и банально, без мистической подоплеки. Он пишет ее обнаженное тело, а она жаждет заманить его в свою постель. Она же словно бешеная тигрица в период течки! Уж поверь, ее флюиды способны возбудить даже на расстоянии, вне контакта. Однако Домнин легко противостоит ее домогательствам. Удивляюсь, как она до сих пор его не убила?! Растерзав картину, Александрина отомстила, выпустила пар, избежала приступа любовного безумия, и этот акт вандализма на самом деле спас художника от верной смерти в объятиях отвергнутой женщины.

Астра округлила глаза: два черных пылающих солнца.

– Ты серьезно?

– Почти, – расхохотался он. – Складно получилось?

Она разочарованно опустила голову.

– Они терпеть не могут друг друга, а ты – выдумщик.

Карелин согласно кивнул.

– Есть такой грех. От тебя заразился! Не знаю, что у Санди преобладает: меркантильные или любовные потребности. Она спит и видит, что, покорив сына, как покорила отца, завладеет не только его телом и душой, но – и это гораздо существеннее! – его имуществом и деньгами. Если бы, паче чаяния, Домнин попался в ее сладкие сети, он отдал бы ей все… или написал завещание в ее пользу, а потом покончил бы с собой. А? Вот желанная развязка, которая удовлетворила бы нашу красавицу.

– Будет владеть… — прошептала Астра.

– Что?

Она не ответила. Ее взгляд блуждал где-то далеко, в мифических туманах, или в заколдованных городах, порожденных ее собственным вымыслом.

– Одно смущает, – нарочно громко произнес Матвей. – Кто был тот, второй? Кажется, Домнин досадил ему не меньше, чем Санди… И он с не меньшим наслаждением довершил начатую темпераментной вдовушкой расправу над картиной.

Астра будто очнулась.

– Не стоит делать скоропалительных выводов, – заявила она. – И задаваться пустыми вопросами. Вечером в клубе все выяснится.

– Браво! – театрально захлопал в ладоши Матвей. – Все ли? Ты неисправимая оптимистка. Я, конечно, буду твоим пажом на этом балу богемы? Причем слепым пажом. Повелительница не удосуживается посвящать меня в свои догадки. Но в одном я твердо уверен: на шее или на плече «второго» осталась моя зарубка. Ведь я попал в него деревянным бруском.

– Думаешь, остался синяк?

– Обижаете, сударыня. Мои меткость и сила выше всяких похвал! Как минимум – ссадина.

* * *

В «Ар Нуво» вопреки правилам пожарной безопасности горели сотни свечей – господин Домнин не поскупился на огненную иллюминацию. Живые язычки пламени многократно отражались в золотистых деталях интерьера, в стеклах витражей, в зеркалах.