Дрожащей рукой Макс поднес салфетку к губам.

– Фон Шлейгель скрылся от правосудия, – чуть слышно напомнил он.

– Вас это не оправдывает, – с жаром откликнулась Джейн. – Вы понимаете, что речь идет о жизни и смерти? Черт с ним, с фон Шлейгелем! Речь идет о Люке. Вся его жизнь – бесконечная череда утрат и глубокой скорби. Ему не принесет облегчения убийство фон Шлейгеля, наоборот, Люк взвалит на себя еще одну вину… – Она гневно тряхнула головой. – Я отказываюсь принимать в этом участие. И вам не советую лезть в это дело.

– Но я не знаю, как его теперь остановить, – обреченно вздохнул Макс.

– Ничего, мы с вами что-нибудь придумаем.

– Прошу прощения, но, по-моему, вам совершенно незачем в это вмешиваться.

– Нет уж, Макс, вы меня в это втянули, и я намерена прекратить ваше безумное предприятие, – отрезала Джейн. – Немедленно отправляйтесь к Люку, отговорите его от встречи с фон Шлейгелем, или я сама это сделаю. – Она с вызовом взглянула на него. – Где фон Шлейгель?

Макс отвел глаза и вздохнул.

– Понимаете, поначалу мне очень хотелось побольше узнать об отце, а потом я увлекся и не смог остановиться… а теперь все так запуталось…

– Скажите, зачем вам все это понадобилось?

– Не знаю, – сокрушенно признался он. – Сперва мне нравился сам процесс поисков. Вдобавок, мне было стыдно, ведь отец был полковником немецкой армии, носил ненавистный мундир. Хотелось как-то его оправдать, да и смерть матери выбила меня из колеи. Мне очень стыдно, но я совсем не задумывался о последствиях, и в результате спровоцировал Люка… – Макс оперся локтями о столешницу и закрыл лицо руками. – А фон Шлейгель наслаждается жизнью…

– Да поймите же, не вам его судить, и не Люку его казнить! – воскликнула Джейн.

– По-вашему, фашистскому преступнику можно безнаказанно жить под маской невинного француза?

– Нет, конечно, но этим должны заняться соответствующие органы власти.

– Вы предлагаете сообщить о нем в полицию?

– Для начала это будет вполне разумным шагом, – ответила Джейн.

– Мерзавец двадцать лет скрывался от правосудия, – вздохнул Макс. – Полиция здесь бессильна. Как только жандармы начнут проводить расследование, фон Шлейгель заметет следы и исчезнет, его никто не отыщет.

– Вы же знаете, есть масса организаций, которые занимаются поиском военных преступников, и в Великобритании, и в США. В конце концов, можно заявить в Интерпол!

– Я поговорю с Люком, – пообещал Макс.

– Замечательно! – сказала Джейн и ласково накрыла руку юноши своей ладонью. – Только не откладывайте, найдите его сегодня же, пока не поздно. Завтра с утра мы уезжаем в Прованс.

Макс достал из кармана кошелек.

– Позвольте мне заплатить за ужин. И спасибо, что выслушали меня. Вы мне очень помогли.

– И вам спасибо. Я пойду собираться, да и Люк обещал позвонить.

Они встали из-за стола, и Джейн на прощание поцеловала Макса в обе щеки.

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся, – сказала она.

– Конечно, – кивнул он. – Я буду очень рад, если вы приедете ко мне в Лозанну.

Джейн сердечно попрощалась с юношей и, только войдя в лифт, сообразила, что Макс так и не сказал ей, где скрывается фон Шлейгель.

* * *

Люк закончил разговор с метрдотелем ресторана в гостинице, где жила Джейн, и теперь ошеломленно глядел на телефон. Странное поведение Джейн объяснялось очень просто: она ушла на свидание.

Люк позвонил ей гораздо раньше, чем предполагал, потому что управляющий «Гранд-отеля» прислал Дженни огромную коробку шоколада и целый поднос пирожных. Девочка объелась сладостей и отказалась идти на ужин. Люк узнал расписание поездов и решил сообщить Джейн точное время отправления. В номере Джейн не было, но консьерж сказал, что она ужинает в ресторане.

– У вас что-то срочное?

– Мне нужно сообщить ей время отправления поезда.

– Я соединю вас с метрдотелем, – предложил консьерж.

– Спасибо, – ответил Люк.

Метрдотель взял трубку и осведомился:

– Мсье Рэйвенс, вы ищите мадемуазель Эплин?

– Да.

– Простите, им только что подали горячее. Если вы настаиваете, я ее приглашу.

Люк замялся, не зная, что предпринять.

– Спутник мадемуазель Эплин предупредил меня, что у них мало времени, они задерживаться не будут, – пояснил метрдотель.

Люк вздрогнул, услышав, что Джейн ужинает с неизвестным мужчиной.

– Нет-нет, не стоит прерывать их трапезу, – ответил он и резко попрощался.

«Джейн мне солгала! – возмущенно подумал он, вспомнив ее небрежное замечание о многочисленных приглашениях. – Наверняка она согласилась встретиться с одним из своих поклонников!» Ее предательство задело его до глубины души.

– Пап! – окликнула его Дженни.

Люк не ответил, рассеянно уставившись в окно, на залитые дождем парижские улицы. На город опустились серые осенние сумерки.

– Пап, что случилось?

– Ничего, – резко ответил он. – Я задумался. Слушай, а зачем нам ждать до завтра? Давай прямо сейчас поедем в Прованс.

– Ты что, с ума сошел? Ночь же!

– Без четверти шесть, ранний вечер. Поезд отходит в полвосьмого, мы успеем.

– Куда ты так торопишься? – удивилась Дженни.

– От ужина ты отказалась, так что нас здесь ничего не держит. Представляешь, завтра утром мы проснемся в новом городе…

– А как же Робер? Ты же не знаешь, где он теперь живет, – возразила девочка.

– Ну и что? – пожал плечами Люк. – Возьмем напрокат машину, съездим в Люберон. Как захотим, так и сделаем, мы ведь сами по себе, ни от кого не зависим.

– Ура, приключение! – воскликнула Дженни.

– Спорим, я быстрее соберусь?! – подзадорил ее отец и позвонил консьержу: – Пришлите носильщика, пожалуйста. Мы уезжаем. И прошу вас, если вдруг мне позвонят, не соединяйте.

Люк прекрасно понимал, что ведет себя по-детски, но, затаив обиду, не хотел объясняться с Джейн. Она оскорбила его чувства, он не мог простить ей предательства и теперь мечтал только об одном: поскорее уехать из Парижа, хотя это и создавало непредвиденные осложнения для выполнения его плана. Если бы Джейн поехала в Прованс, Люк оставил бы их с Дженни в Сеньоне, а сам отправился бы в Фонтен-де-Воклюз. «Ничего, – решил Люк. – Я что-нибудь придумаю».

Он торопливо написал записку управляющему гостиницы с благодарностью за радушный прием. Для Джейн Люк сочинил короткое письмо.

– Пап, я готова! – заявила Джейн.

В дверь постучали.