– Твою мать! – простонал Гуров.

Не обращая больше внимания на то, что продолжал говорить Петр, он отключил телефон, сунул его в карман и повернулся к Савельеву:

– Дай мне ключи от машины, съездить кое-куда надо. А ты оставайся здесь и дожидайся Крячко с бригадой. Своих попридержи, чтобы картину не портили.

– Поздно! – с сокрушенным видом ответил Степан. – Они уже работают. Им ведь тоже свой хлебушек отрабатывать надо. А что нароют, тем поделятся – они ребята не жадные.

– Черт с тобой! – махнул рукой Лев. – Ключи давай!

– Я вас в таком состоянии за руль не пущу, – твердо заявила Лика. – Сама отвезу куда надо.

Гуров вскинулся было, но, встретив ее безмятежный взгляд, понял, что лучше не спорить. Они вышли на улицу, сели в машину.

– Гони! Нам нужно как можно скорее попасть в больницу, что на въезде в Москву с вашей стороны, – сказал он.

– Легко! – покорно согласилась Лика. – Гони так гони.

По поселку они ехали довольно быстро, но оно и понятно – днем там движения нет, с такой же скоростью домчались до трассы, но вот когда вырулили на нее!.. Лика втопила педаль газа и рванула вперед, закладывая такие виражи, что у отнюдь не трусливого Гурова сердце уходило в пятки. Двойной обгон – пожалуйста! Выехать на встречку – без проблем! И все это на такой скорости, что другие машины казались стоявшими на месте. Странно, что никто из гаишников даже не попытался их остановить. Когда она лихо затормозила возле приемного отделения больницы, Лев наконец-то перевел дыхание и с трудом выговорил:

– Чтоб я… с тобой… еще когда-нибудь… сел в машину…

– Обратно пешком пойдете? – невинно поинтересовалась Лика, и Гуров в ответ на это только глухо застонал. – Ну вот! – обиделась она. – Сначала говорят: «Гони», а потом сами недовольны.

Препираться с ней было бессмысленно, поэтому Гуров просто открыл дверцу, вышел из машины и побежал в больницу. То есть это ему казалось, что побежал, а на самом деле шел он на подгибающихся ногах чуть ли не приставными шагами. Во всяком случае, пока он дошел до двери, Лика успела припарковаться и догнать его. Они вошли внутрь, и тут оказалось, что справки дают в специальном окошечке с центрального входа, как раздраженно заявила им какая-то медсестра, да еще и выговорила им, что они вперлись в помещение без бахил. Будь Гуров один, он предъявил бы удостоверение, объяснил все и в конце концов пусть не сразу, но узнал бы, что ему надо. Но с ним была Лика, как оказалось, большой специалист по мгновенному разрешению всех конфликтных ситуаций.

– Слышь, бабуся! Ты бы не хамила, – лениво протянула она. – У меня с утра настроение ни к черту. Еще обижу ненароком, а оно тебе надо?

Медсестра была обычной женщиной и отреагировала на обращение «бабуся» соответственно, то есть мгновенно взвилась, как кобра на хвосте, и даже шея от гнева раздулась, но тут встретила безмятежный взгляд Лики, и желание поскандалить мгновенно улетучилось. «Да-а‑а! – подумал, глядя на эту метаморфозу, Гуров. – С женщинами определенно должны работать только женщины. Мужчинам это не под силу».

– Ну, ладно! – глядя в сторону, пробормотала медсестра. – Что вам надо?

– Вечером в понедельник к вам поступил полковник полиции Лев Иванович Гуров. Как мне сказали, его срочно прооперировали. Я хочу знать, в какой он палате, поговорить с теми, кто его принимал, с его лечащим врачом и с ним самим.

– А вы ему кто, родственник? – с опаской посмотрев на Лику, спросила женщина.

– Коллега. Как только узнал, что он здесь, тут же приехал, – ответил Лев.

– Смена не моя была, но слышала, что наш Юрочка его с того света вытащил. В реанимации сейчас ваш Гуров.

– А где мне этого Юрия найти?

– В реанимации, где же еще? Он так и не уходил отсюда. Ему наш главврач такой пистон вставил за то, что он Гурова прооперировал! Сказал, если тот умрет, так Юрий мухой отсюда вылетит.

– За что? Он же человека спас! – удивился Гуров.

– Если бы тот на столе помер, показатели бы нам испортил, а они и так хуже некуда, – обыденным тоном ответила медсестра. – К нам же с трассы, что ни день, жертв ДТП пачками везут, и выживают далеко не все.

– Ладно, с этим я потом разберусь, – пообещал Лев. – А как он к вам попал? Гуров то есть. Его «Скорая» доставила или кто-то другой?

Медсестра посмотрела в каком-то журнале и сказала:

– Вот. Не по «Скорой» он поступил. Его привез тоже полковник полиции Крячков или Крячкин… Тут непонятно написано. А вот имя-отчество есть: Станислав Васильевич. Документов у Гурова при себе никаких, видимо, не было, потому что даже год рождения не записан. А по вещам? Сестра-хозяйка приемного отделения выскочила на минутку… Ладно, сама в ее журнале посмотрю. – Медсестра вышла и быстро вернулась с другим журналом в руках. – Только одежда и обувь, больше ничего. Да, тут указано, что одежду на нем разрезали, это чтобы претензий потом не было.

Выяснив у нее, где реанимация, Гуров и Лика вышли на улицу, так как реанимация находилась в другом крыле. Лика неожиданно попридержала Льва за рукав и попросила:

– Объясните мне, пожалуйста, что происходит.

– Я практически уверен, что под моим именем сюда привезли Садовникова. И привез его…

– Уже поняла, ваш бывший практикант Павел, которого вы сосватали в телохранители Болотину, мне Степан говорил.

– Да! Он все правильно просчитал и назвал Садовникова моим именем, а сам назвался Крячко. Во‑первых, Садовников давно на пенсии, так что на него не прореагировали бы так оперативно, как на меня, действующего офицера полиции. Во‑вторых, видимо, Павел не исключал, что для Садовникова существует опасность повторного нападения, поэтому его нельзя было класть в больницу под собственным именем.

– Садовников может нам помочь?

– Не то слово! Он же в курсе абсолютно всего, и, главное, он честнейший человек, который никогда не ввязался бы ни в какой криминал, поэтому его слову и можно, и нужно верить. Неизвестно, когда можно будет поговорить с Болотиным, так что у нас остается только Садовников. Ну, и парни из охраны, но они не могут знать столько, сколько он.

– Я все поняла, пойдемте, – кивнула Лика и двинулась вперед.

Они вошли в больницу с центрального входа, оставили верхнюю одежду в гардеробе и, надев бахилы, поднялись на третий этаж. Хирург Юрий оказался действительно там и, судя по его красным глазам, если и спал, то очень мало. Это был молодой парнишка, никак не старше двадцати пяти лет, хотя очень хотел казаться взрослее. Он был настолько уставшим, что даже не поинтересовался, а кто это, собственно, перед ним, и рассказал все, что знал:

– Понимаете, его приняли, когда все уже разъехались, только дежурные оставались. Парень с девушкой его привезли, имя назвали, предупредили, что его в живот сильно ударили и что он очень больной человек, и тут же уехали. Хоть бы сказали, чем он конкретно болен. Гуров был без сознания, по всем признакам – сильное внутреннее кровотечение. Давление чуть ли не на нуле, и пульс нитевидный. Выход был только один – операция, иначе до утра бы он не дожил. А что у него внутри, только бог знает. Вот и пришлось полосовать по полной. А у него весь живот в старых операционных шрамах и от ранений! Ну и где у него белую линию искать?