вскоре её начнут распространять! Я получил информацию от своей агентуры: у русских десятки таких спутников, способных дважды долететь до любой точки на территории США! И каждый из этих спутников несёт в себе водородную бомбу мощностью в полсотни килотонн! Три минуты до начала пресс-конференции!

Даллес рванул со стоящего на столе аппарата правительственной линии трубку и выпалил на одном дыхании:

— Это замдиректора ЦРУ Даллес! Срочно остановите президента! Он не должен начать читать ультиматум! И дайте ему трубку! Это вопрос войны и мира!! Сделайте это! Немедленно!

Он развернулся к телевизору, на экране которого уже транслировалась президентская трибуна. Грант проследил его взгляд. Президент был в дверях, когда его догнали и развернули назад. Это вызвало бурю фотовспышек и целый хор репортёрских голосов, комментирующих это событие.

— Господин президент! — заговорил в трубку Даллес. — Сэр! У Советов есть водородные бомбы! Они поставили их на спутники! Мы в любой момент можем подвергнуться массированной ядерной бомбардировке с орбиты!

Несколько секунд Даллес объяснял президенту положение дел, потом повесил трубку и отёр выступивший на лбу пот:

— Успели! Генерал Грант, Америка многим вам обязана, пусть и не догадывается об этом, но сегодня вы спасли страну в буквальном смысле!

На телеэкране появился президент и как ни в чём не бывало занял место за трибуной.

— Леди и джентльмены, прошу прощения за заминку, — весело заявил он. — По дороге сюда у меня отвалилась запонка! Но наши бравые спецслужбы спасли меня от неловкой ситуации!

Невидимые со стороны телезрителя репортёры и операторы засмеялись, и президент стал серьёзным.

— Леди и джентльмены! — повторил он официальным тоном, повышая голос на полтона. — Граждане Соединённых Штатов Америки и всего мира! Сегодня, 9 мая, в день шестнадцатой годовщины победы над фашизмом, я, как президент США, считаю своим долгом поздравить с этим праздником всех наших союзников по антигитлеровской коалиции! Почтить память всех тех людей, отважных мужчин и женщин, кто пожертвовал жизнью ради нашего будущего, ради мирного неба над нашими головами, ради счастливого детства наших детей!

Президент вперил в камеру суровый взгляд:

— Уже неоднократно до меня доходили слухи о каких-то ультиматумах, которые якобы должны поставить крест на мирной жизни наших многострадальных народов и так далее! Ответственно заявляю: кто бы ни распространял эту грязь, он не добьётся своей подлой цели! Врагам не разрушить узы совместно пролитой в тяжёлых боях крови и скрепы жестокой борьбы за выживание, возникшие во время чудовищной эпидемии, связывающие всех нас! Мы не для того объединились в Организацию Объединённых Наций, чтобы позволить тем, кто желает нового кровопролития, ввергнуть планету в пучину войны! Пусть тайные разжигатели новой бойни услышат меня: нас не разъединить!

Президент сделал паузу, и его суровый взгляд потеплел:

— Поэтому сегодня я поздравляю с праздником всех людей этой планеты! Весь мир! Всякое государство! Да пребудет с вами мирное небо, счастье и благодать Господа!

Даллес выключил телевизор и хмуро скривился:

— Как мы пропустили эту чёртову водородную бомбу русских и их чёртов спутник? Мы же должны были быть в космосе первыми!

— Не знаю, сэр! — столь же хмуро ответил Грант. — Но обязательно выясню! Мои люди достали запись, которую Советы вели с первых секунд подготовки к запуску второго спутника. Завтра она будет здесь!

Запись действительно доставили в Лэнгли спустя сутки, но к тому времени о ней знал каждый. Оказалось, что Советы транслировали её по телевидению на всю Европу, куда только мог дотянуться сигнал их вещания. Позже Грант изучил её поминутно, но во время первого просмотра она заставила его испытать шок.

Видеоряд начинался с того, как на «Предприятии 3826» выбирали спутник для запуска. Именно выбирали, потому что в громадных ангарах Байконура стояли десятки таких спутников. Все идентичны друг другу как две капли воды, что свидетельствует о массовости их производства конвейерным методом. Спутник был выбран каким-то инженером демонстративно произвольно. И это уже был не убогий металлический шарик с унылыми прутьями антенн, торчащих наподобие погрызенного мышами волана. В советских ангарах стояли десятки ракет, вдвое превосходящих печально известные «Фау-2».

Потом этот так называемый спутник под прицелами телекамер доставили на космодром и водрузили на ракету-носитель, ещё более огромную. Этот монстр взлетел, едва ли не исчезая в клубах огня и густого дыма, достиг заранее объявленной орбиты и сделал два витка вокруг Земли. Потом пролетел над территорией США, вернулся на территорию Советов и начал падать точно на Новую Землю. И вот тут произошло то, чего никто не ожидал. На высоте в полкилометра спутник полыхнул ослепительным огнём, превращаясь в атомный взрыв.

Советы снимали это с пяти разных ракурсов и дистанций, начиная с висящего в небе дрона и заканчивая телекамерами в 20 км от эпицентра взрыва. И падение спутника, и взрыв его заряда были зафиксированы десятком камер, большая часть которых сгорела в ядерном огне, но, видимо, Советы не поскупились на километры провода, потому что все их записи уцелели. Или же у них есть новая технология видеосъёмки, которую ЦРУ ещё предстоит раздобыть. Все шпионские самолёты и подводные лодки зафиксировали факт взрыва, позже пришли подтверждения с сейсмических лабораторий и прочих научных объектов по всему миру. Будь проклято это их чёртово «Предприятие 3826» со всеми этими Сеченовыми, Королёвыми, Курчатовыми, Калашниковыми и прочими!

Генерал Грант печально вздохнул. Против такого оружия США выставить нечего. Пока нечего. Впрочем, насколько атомный арсенал Советов в действительности соответствует показанным кадрам, предстоит выяснить. СССР любит пропаганду. Но инстинкт подсказывает ему, что на этот раз атомная угроза Советов более чем реальна. Жаль, что раздавить коммунистическую гадину одним ударом не суждено. Но это ещё не конец. Вместо явной войны начинается война тайная, и война эта будет долгой, запутанной и жестокой.

Август 1948 г. Советский Союз, Германская ССР, Берлин, Центральный клинический госпиталь

— Товарищ Штокхаузен! — В двери кабинета с табличкой «Главный эпидемиолог города Берлина Михаэль фон Штокхаузен» заглянула секретарша. — Вы просили напомнить, когда начнётся «Научный вестник»! До начала телепередачи осталось пять минут!

Она зашла в кабинет шефа, подошла к стойке с телевизором, нажала кнопку включения и пощёлкала переключателем, устанавливая нужный канал.

— Большое спасибо! — Сидящий за рабочим столом Штокхаузен вежливо улыбнулся.

Секретарша покинула помещение, затворив за собой дверь, и главный эпидемиолог отложил в сторону пачку отчётов, присланных из районных больниц. Никому не нужная рутинная работа, заключающаяся в регулярной сверке нескольких сотен одних и тех же показателей. Штокхаузен помнил их наизусть, и от того возня с ними была ещё более скучной. Тоска! Одно и то же изо дня в день на протяжении шести