Подумай, что я тебе сказал, - Ник отступает, шире распахивает дверь, оглядывается. Цокает и скрывается в доме.

- Алиса, - папа затягивается сигаретой, выпускает дым. - Ты меня извини. То, что я тебе про пальцы тогда пригрозил.

- Какой-то день странный, все передо мной извиняются, - киваю.

- Ты мне сделку сорвала, которую я несколько месяцев готовил. Я злился, - он задумчиво смотрит вдаль, на деревья, что покачиваются на ветру. - Завтра понедельник. Приедут важные люди. И мне нужна твоя помощь. Бумаги надо подписать.

- А потом что со мной будет?

Он в удивлении поднимает глаза, и разговор, правда, дикий какой-то, не родственный, я словно опасный свидетель, угрозу представляю для него.

- Ничего не будет, дочка, - он стряхивает под ноги пепел. - Я тебя никак не поощрял раньше за помощь. Но теперь проси, что хочешь. Сделка, правда, очень важная.

- Мне наш дом нужен, - решаюсь и плечом прижимаюсь к двери, - пусть те люди уедут.

- Мы договор заключили, на год.

- Тогда квартиру, - не отступаю. - Рядом с институтом желательно. И чтобы на мое имя. Сначала квартиру, а потом подпишу бумаги.

- Я за один день не смогу все это оформить, - он тушит сигарету в черной пепельнице, кидает в урну. Но не спорит, - хотя бы к концу недели.

- Тогда и подпишу бумаги, - заявляю и, пока испугаться не успела своей наглости, юркаю мимо него в дом.

Дело сделано.

В столовой звякают тарелки, оттуда доносятся голоса.

Перед зеркалом мимоходом поправляю волосы, оставаться на ужин я не собиралась, с папой вопрос решен, и мне нужно лишь вещи собрать.

Из коридора сворачиваю к лестнице.

Навстречу спускается Виктор.

Замедляю шаг, оглядываю его. Он тоже переоделся, пригладил встрепанные волосы, приближается и смотрит на меня, равняется со мной и останавливается.

Мне нужно пройти мимо, и больше никаких разговоров, своему решению следую, обхожу его и ступаю на лестницу.

- Подожди, - он удерживает меня за руку. - Алиса.

- Папа купит мне квартиру, и я здесь больше не появляюсь, - не сдерживаюсь все таки. - Хотели меня выгнать - и выгнали.

- Ты же понимаешь, что все не так, - он морщится. - Просто в этом доме тебе нельзя оставаться. А мое предложение в силе, я разберусь тут. Ключи, - он достает из кармана брюк связку. - Вот. Переехать можешь сегодня. Я присоединюсь к тебе на днях.

- На каких таких днях? - опираюсь на перила. Слышу высокий и тонкий голос Тины, она что-то рассказывает и смеется. - Невеста твоя явилась. Как-то странно. Вы же якобы расстались.

- Не якобы, - он подходит ближе, и я вжимась спиной в перила. Он укладывает руки по обе стороны от меня, заключив меня в кольцо. - Оправдываться не буду, я уже все сказал. И как отношусь к тебе. И чего хочу дальше.

Смотрю на связку с ключами и кусаю губу.

Ему нет смысла врать сейчас, и я верю, он предлагает всерьез. Но из этого ничего не получится, он обманывал раньше, а теперь еще и дед мне высказал, что я его внукам мешаю.

- Дай пройти, - беру его запястье, пытаюсь сдвинуть в сторону, - я собираю вещи и уезжаю.

- Куда ты поедешь, опять в сауну? Или к подружке своей. Алиса, - он наклоняется, и я запрокидываю голову. - Перестань. Мы с тобой взрослые люди. Бегать от меня будешь?

Хлопает входная дверь - это папа вернулся. Из столовой тоже раздаются шаги, и я торопливо отталкиваю Виктора. Поправляю кофточку.

В холл выплывает Регина, в руках мнет белое полотенце. Смотрит на нас на лестнице и улыбается.

- Алиса, а я за тобой. Думала, ты опять сбежала без ужина. Пойдемте, Виктор, приглашай Алису к столу. Саш, - зовет она папу, тот с хмурым видом убирает сигареты в карман. - Все готово, проходи, садись.

Виктор ловит меня за рукав, тянет за собой.

Дергаю рукой, но он держит крепко.

- Ты же голодная, - говорит уверенно.

Краснею и шагаю за ним. Перед Региной скандалить стесняюсь, она тут единственная, кто меня не обзывал и не считал за путану.

В столовой уже все расселись.

Встречаю взгляд Тины и отворачиваюсь, и краснею еще сильнее, никогда еще во мне соперницу не видели, и не пялились с такой злостью, был бы у нее пистолет - она бы меня на дуэль вызвала.

Двигаю кресло.

Сажусь напротив Ника и Арона. Ощущаю напряжение, они как чужие, словно незнакомые люди собрались за одним столом.

Но пахнет вкусно, мясом, специями и свежей выпечкой, и блюда так красиво расставлены, а я уже и не помню, когда ела, Виктор прав, я очень голодная. В предвкушении сглатываю.

- Приятного апеттита, семья, - желает всем дед, и первым берет приборы.

Придвигаю к себе салатницу, потом корзиночку с румяным хлебом, кошусь на толстые ломтики мяса в огромном блюде, от них поднимается ароматный пар.

- Что-то все такое вкусное, аж глаза разбегаются, - противно охает Тина и оглядывает стол. - С чего мне начать? Виктор, поухаживаешь?

Он молча накладывает ей салат.

Исподлобья кошусь на него. Представляю, что он, правда, на ней женится и от этой мысли неприятно шевелятся волосы на голове, может, дед и не видит, но вижу я. Что она не нужна ему, так на любимых девушек не смотрят.

- Тина, попробуй горячее, - предлагает Регина, - молочный ягненок с помидорами и перцем, по моему личному рецепту.

- Даже не знаю, Регина, - Тина откидывается в кресле и с сомнением изучает блюда. - У меня особая диета, мне не все можно есть.

- По здоровью? - беспокоится Регина.

- Можно и так сказать. На днях была у врача. И вот, так получилось. Срок четыре недели. Так…нас можно поздравить, да Виктор?

Виктор давится огурцом. Поворачивается на нее.

За столом тишина провисает, слышно даже, как тикают большие настенные часы. Тина развалилась в кресле, словно королева, с видом победительницы накручивает на палец каштановую прядку.

Изо всех сил сжимаю вилку.

Ушам не верю.

- Да что ты говоришь! - Регина в изумлении прикрывает ладошкой рот. - Четыре недели? Боже мой. Виктор, а ты почему молчал?

- А Виктор не знал, - журчит Тина. - Саму вот буквально вчера обрадовали.

Взглядом обвожу собравшихся. Мрачную троицу Рождественских, довольного