«На отражение налета были подняты все наши истребители из Карловки, — возражает ему дежурный по аэродрому Николай Фадеев. — По звуку я мог определить, что они находятся прямо над центром аэродрома. Затем они стали мигать бортовыми огнями, подавая условный сигнал: “Мы здесь, осветите цели”. Но прожекторные установки не действовали. Очевидно, они были уничтожены в первые минуты налета специально выделенной группой бомбардировщиков. Фамилии некоторых летчиков, принимавших участие в отражении налета, я помню по сей день. В.Е. Алексин, Н.Н. Арсеньев, В. Батрак, И. Горбунов, В.М. Папанин, В. Шелепов. Когда у первых взлетевших «Яков» подошло к концу горючее, они заправились на своем аэродроме и вновь вернулись к Полтаве. Командование 310-й дивизии прислало нам на помощь шесть истребителей из Харькова и шесть из Кременчуга, но, находясь рядом с противником и не видя его, они напрасно утюжили воздух».

При всем моем уважении к ветеранам Второй мировой войны и лично к военному летчику Фадееву, я не могу представить нарисованную им картину. На протяжении двух часов на ярко освещенный аэродром пикируют двухмоторные немецкие бомбардировщики и прицельным (не слепым! не с заоблачной высоты!) бомбометанием уничтожают «летающие крепости» и бензохранилища. А 18 (восемнадцать!) советских истребителей, «находясь рядом с противником», не видят его и «напрасно утюжат воздух»! Даже многие российские эксперты сомневаются в достоверности этих воспоминаний. А попытки свалить всю вину на американцев, которые в ту ночь якобы отказались перебросить свои самолеты из Полтавы на другие аэродромы, вообще не соответствуют здравому смыслу. По словам того же Фадеева, после 23 часов майор Жукоцкий передал информацию о возможном налете командиру американской авиагруппы и предложил ему немедленно перегнать B-17 в Харьков и Днепропетровск. Между тем достоверно известно, что после двадцати трех часов командир американской авиагруппы полковник Арчи Олд находился с генералом Перминовым и другими генералами на торжественном ужине в его честь, и первую записку о «возможном» налете Перминову принесли в 23:35. А налет случился за полночь, в 01:00. Можно ли за час-полтора заправить шестьдесят тяжелых бомбардировщиков, подготовить их к полету и посадить в них экипажи, только что уснувшие после тяжелейшего одиннадцатичасового перелета? Конечно, генерал Перминов понимал, насколько это нереально, и ничего такого американцам не предлагал. А если бы предложил и они приняли его предложение, то катастрофа была бы еще страшней — немцы разбомбили бы не только самолеты, но и сидящие в них экипажи… «Тогда Жукоцкий приказал рассредоточить две эскадрильи наших истребителей, предназначенные для действий исключительно днем», — говорит Фадеев. Если такой приказ был, то почему сгорели двадцать один «Як» и три «У-2»?..

Поэтому лично я склоняюсь к другой версии. ПВО Южного фронта прозевала ночной рейд немецких бомбардировщиков, это неоспоримый факт. Затем, в 01:00, когда началась бомбежка полтавской авиабазы, командир местной ПВО майор Жукоцкий тут же сообщил об этом своему командованию в 310-ю авиационную истребительную дивизию ПВО, поскольку в обязанности именно этой дивизии входила защита 169-й АБОН. А командир 310-й полковник Алексей Костенко — в Киев командующему Южным фронтом ПВО генерал-лейтенанту Гавриилу Зашихину, а тот — в Москву, начальнику Генерального штаба маршалу Александру Василевскому. Иначе и быть не могло, иначе — по тем временам — просто расстрел. Но дальше — самое щепетильное. Что делает начальник Генерального штаба, зная, конечно, с чьего разрешения эта база построена, — как вы думаете? Звонит Верховному Главнокомандующему маршалу Сталину или не звонит? Время, повторяю, за полночь. Если не позвонить и не доложить, что будет? За разгром авиабазы союзников утром могут разжаловать в штрафбат, тому примером десятки провинившихся генералов. Значит, выбора нет, нужно звонить, ведь вся страна знает, что Вождь ночами не спит и лично руководит всеми военными операциями. Да Он и не может спать, ведь сейчас не простая ночь, а ночь с двадцать первого на двадцать второе июня! В память о третьей годовщине нападения Гитлера на СССР Сталин назначил на утро крупномасштабное наступление на всем Белорусском фронте. Это двадцать второе июня немцы запомнят надолго!..

Василевский снимает трубку правительственной спецсвязи и просит соединить его с Самим. И поскольку звонит начальник Генштаба, его соединяют, и Неспящий берет трубку.

— Слушаю…

— Товарищ Сталин, докладывает Василевский. Немецкие бомбардировщики прорвались к американской авиабазе в Полтаве и бомбят аэродром, уничтожают «летающие крепости». Жду ваших указаний.

Пауза. Тишина в трубке. Зная привычку Вождя не спешить с принятием решений, Василевский молча ждет. А по ту сторону телефонной линии Вождь рассуждает. Он был вынужден бросить американцам эту кость по имени «Полтава» только для того, чтобы заставить их открыть Второй фронт. А теперь, когда этот фронт открыт, когда Нормандский десант численностью 3 000 000 солдат стремительно движется по северу Франции, Гарриман и Дин лезут к нему с предложением открыть свои новые авиабазы еще западней Полтавы, рядом с линией Юго-Западного фронта. Но зачем? На хрена ему эти базы, где русские и украинцы братаются с американцами? Нет, теперь эта кость по имени «Полтава» нам самим поперек горла. Так пусть фашисты разбомбят ее, быстрей эти «союзники» уберутся…

И Вождь, не проронив ни звука, положил трубку.

Так маршал Василевский получил ответ. Конечно, товарищ Сталин не мог приказать ему не защищать американцев. Но он и не приказал защищать их. И точно такой же ответ по той же цепочке медленно спустился к полковнику Алексею Костенко и командиру полтавского авиаполка майору Жукоцкому. В результате за время, пока шла эта телефонная игра в молчанку, лишь несколько «Яков», не оборудованных радарами для ведения ночных боев, взлетели для атаки немецкой бомбардировочной эскадры…

Эта версия не подтверждена документами. Зато она косвенно подтверждается тем, что при наличии в составе 310-й авиационной дивизии ПВО четырех полков истребительной авиации ни один из них не только не атаковал немцев во время бомбежки Полтавы, но даже не вылетел на их перехват, когда они еще два часа летели от Полтавы до линии фронта! И даже на линии фронта в них не стреляли советские зенитки. Больше того, по сообщению полковника Арчи Олда в Штаб ВВС США в Европе, «пилоты американских истребителей рвались взлететь и атаковать немецкие бомбардировщики, но русские не дали разрешение на взлет». Мало того: и на следующую ночь, когда немцы прилетели бомбить миргородский аэродром (в предыдущую ночь Миргород накрыла густая облачность, и Антруп его просто не нашел), никто их тоже не перехватывал, не сорвал бомбежку и не преследовал после нее.

Не потому ли командование люфтваффе, изумленное таким советским попустительством, не сочло рейды Антрупа и Поркрандта героическими и не наградило их гитлеровскими крестами?

Ну, и последний аргумент.

«Мой дорогой г-н Молотов,

недавний немецкий налет… свидетельствует о том значении, какое немцы придают нашим операциям в этой стране. Из интенсивности налета видно, что немцы постараются воспрепятствовать продолжению наших операций в Советском Союзе. Власти Соединенных Штатов считают поэтому важным, чтобы базы были оборудованы новейшими средствами защиты. Имея это в виду, мы предлагаем, чтобы оборона баз была усилена путем включения эскадрильи ночных истребителей Соединенных Штатов с радиолокационными установками, а также некоторого количества тяжелого зенитного оружия, управляемого при помощи самого последнего типа радиолокационных установок. Защита баз будет еще более улучшена, если самолеты смогут быть… рассредоточены. Для этого было бы желательно иметь одну дополнительную базу где-либо между Пирятином и Киевом…