до костей, у каждого члена группы были пистолет и две гранаты. Хрупкая Ружка настояла на том, чтобы она в свою очередь несла мину, весившую более двадцати двух килограммов. По обледенелым тропинкам они дошли до речки, лед был тонким, было видно, как под ним течет вода. Отряду, со всем его снаряжением, предстояло переправиться на другой берег, осторожно ступая по перекинутому бревну. Ружка поскользнулась и упала в воду. Ухватившись за бревно, она сама взобралась на него, несмотря на то, что ноги у нее онемели от холода и отяжелели от воды. Увидев, что она насквозь промокла, командир велел ей возвращаться в лагерь, чтобы не замерзнуть насмерть. Однако Ружка категорически отказалась, заявив: «Тебе придется всадить мне пулю в лоб, чтобы вывести меня из этой операции»[651]. Тогда, пройдя еще несколько миль, партизаны пробрались в какой-то крестьянский дом и украли сухую одежду для Ружки – это была мужская одежда, и Ружке пришлось закатать рукава и штанины, а в обувь натолкать носки. Потом они наставили оружие на хозяина дома, и тот указал им дорогу к месту, куда они направлялись. В результате их операции было убито пятьдесят немецких солдат и взорван немецкий склад оружия.

«Я помню первую засаду, которую мы устроили на немцев, так, словно это было вчера, – писала потом Ружка. – Величайшим счастьем для меня с тех самых пор, как разразилась война, был момент, когда я увидела валявшийся передо мной взорванный автомобиль с восемью убитыми немцами. Мы это сделали. И я, думавшая, что никогда уже больше не смогу радоваться, торжествовала»[652]. Ружка стала командиром патрульного подразделения[653].

Наряду с дерзкими боевыми обязанностями Ружка исполняла также и обязанности квартирмейстера[654]. Партизанские лагеря различались в зависимости от их местоположения и от того, как долго они оставались на одном месте, некоторые из них представляли собой целые деревни землянок, с клубом, своим печатным станком, лазаретом, радиостанцией, кладбищем и «парно́й баней», где воду нагревали, погружая в нее раскаленные камни. Еду, обувь, одежду, покрывала и прочие запасы в основном воровали у крестьян, зачастую отбирали под дулами пистолетов[655]. Еду готовили только по ночам, чтобы дым от костра не выдал место их расположения. Украденные у жителей деревни емкости наполняли водой из речек и источников[656], которые нередко находились в нескольких часах ходьбы от лагеря. Зимой, чтобы иметь питьевую воду, растапливали снег и лед. Спали, укладываясь тесными рядами в замаскированных землянках – помещениях, выкопанных в земле, со стенами, укрепленными бревнами и ветками, с настилом из травы и листьев и с покатой «крышей», чтобы сверху их не завалило снегом. С воздуха и со стороны землянки выглядели как неровные участки земли, покрытые низким кустарником. Эти крепко построенные укрытия были перенаселены, воздух внутри был «гнилостный и вонючий»[657].

В «Мстителях» Ружка курировала «здравоохранение». От недостатка витаминов в лагере процветали простуда, цинга, педикулез, пневмония, чесотка, рахит, воспаление десен и кожные язвы. (Однажды Витка кому-то одолжила свое пальто, и оно вернулось к ней кишащим вшами. Она набросила его на лошадь, и все паразиты перебрались на животное[658].) Ружка организовала прачечную: дважды в неделю партизаны приносили свою одежду к яме, где ее кипятили в котле с водой и золой. Она определяла обморожения. Делила на порции хлеб, представлявший собой сокровище в условиях исключительно картофельно-мясного рациона, и раздавала его больным.

Лекарства, как и оружие, достать было трудно, то и другое приносили курьеры, совершавшие вылазки в Вильно. Миниатюрная, золотоволосая, голубоглазая Зельда Трегер была лучшей связной[659]. В своей спокойной, но решительной манере она совершила восемнадцать вылазок из лесу в город – одна, по бездорожью, перебираясь через болота и озера. Зельду воспитывала мать – зубной врач, которая умерла, когда Зельде было четырнадцать лет. Зельда училась на воспитательницу детского сада. Но тут разразилась война, девочка убежала из гетто и нашла работу на ферме у одного поляка, который зарегистрировал ее как свою родственницу, дав ей таким образом официальный «христианский статус». Несколько месяцев спустя вследствие раны на руке у Зельды началось заражение, и она вернулась в гетто, где нашла своих товарищей по «Юному стражу» и вступила в FPO.

В силу своей внешности Зельда сразу стала связной, перевозила оружие в гробах или завернутым по-крестьянски в тюки. Она находила пути для побега бойцов в два разных леса (один находился на расстоянии 125 миль) и сопровождала группы, выходившие из гетто. Она поучаствовала в малом восстании, потом помогала Витке руководить побегами через канализационную систему. Участвовала в спасении сотен евреев из рабочих лагерей и гетто, переправляя их в леса. Несколько раз попадалась, но всегда выкручивалась, зачастую представляясь наивной селянкой и всегда – набожной христианкой, которая навещала больную бабушку, или начинала запинаться, изображая умственно отсталую, или просто выхватывала свои документы и убегала.

Однажды в холодное зимнее воскресенье Зельда отправилась на задание по доставке оружия, надев свою меховую крестьянскую куртку и низко на лоб повязав платок. В корзине у нее лежали зашифрованные письма подпольщикам в городе. Она шла прямо по дороге, ведущей в город, с поднятой головой минуя патрули. Однако в город она прибыла поздно, и ей пришлось остановиться на ночлег у знакомой женщины-христианки. Одна из соседок попыталась шантажировать ее, но Зельда отшила ее. Пока Зельда разговаривала со своей хозяйкой, раздался стук в дверь. Сердце у девушки бешено заколотилось.

В дом вошел литовский полицейский в сопровождении немецкого солдата. Они потребовали показать удостоверение личности, Зельда предъявила свои фальшивые документы. Тем не менее, это не рассеяло их подозрений, и они принялись обыскивать одежду Зельды. Нашли письмо из гетто.

– Так ты еврейка! – заорал немец и ударил ее по лицу. – Собирайся, пойдешь в гестапо.

Зельда рванула в соседнюю комнату, выпрыгнула из окна, скатилась с откоса и помчалась в темноту, но наткнулась на забор, залаяли собаки, за спиной у нее раздались выстрелы. Нацист схватил ее за руку и повалил на землю.

– Ты почему бежала?

– Пожалуйста, просто убейте меня, – взмолилась Зельда. – Я не выдержу пыток.

Литовец шепнул ей:

– Останешься жива, если у тебя есть золото.

Зельда поняла: это шанс и пригласила их обратно в квартиру своей знакомой, выпить.

– Часть я дам вам сейчас, а остальное соберу у евреев и принесу позже, – пообещала она.

Держа за руки, военные повели ее в дом. Приятельница и ее дети были в истерике.

– Так вот она, твоя благодарность? – сердито спросила Зельду хозяйка. – Посмотри на этих детей, которые теперь останутся сиротами!

Стараясь не выказать страха, Зельда успокоила приятельницу, велела ей сесть за стол и предложила мужчинам выпивку.