Во дворе замка столпились почти все его обитатели. Многие в панике бегали из стороны в сторону, лишь усиливая общий беспорядок и волнение. Кое-где раздавались возгласы, что Господь решил уничтожить Роузклифф, и люди в страхе начали выбегать из замка. Мимо кучки обезумевших от страха людей во двор замка ворвались братья Фицхью, их жены, а также воины.

Джаспер, так до конца и не оправившийся от глухоты, спешно начал руководить тушением пожара, раздавая указания и тумаки людям, если они не понимали, что им делать. Тем временем Рэнд метался по двору в поисках дочери.

— Где она может быть? Ее нигде нет, — причитала Джослин, бегая следом за мужем. — Надо найти ее, Рэнд. — Вдруг она увидела Ньюлина и с мольбой устремилась к нему: — Ньюлин, помоги нам. Нам надо найти Изольду. Где она?

— Он уже идет на помощь, — спокойно ответил бард. — Рис ап Овейн пошел наверх искать ее. Он обязательно ее спасет. Хотя я боюсь, как бы он сам не погиб. Видишь, сбывается третье предсказание.

Джослин удивленно заморгала. О чем он говорит? Ах да, конечно, жара зимой. Но Рис уже побежал, он должен спасти ее дочь! Неужели все это безумие когда-нибудь завершится?

Она повернулась к Рэнду и схватила его за руку.

— Помнишь предсказание: «Зимой вместо холода будет жара»? Речь шла о пожаре. Когда все закончится…

— Все закончится только тогда, когда Рис ап Овейн будет схвачен и обезоружен, а сейчас мне надо во что бы то ни стало найти дочь.

— Она наверху, в башне, и Рис уже побежал туда. Неужели ты ничего не понимаешь? — кричала она вслед мужу, взбежавшему на крыльцо перед главным входом. — Он мог легко убить Джаспера, но не сделал этого. Для него жизнь Изольды важнее дурацкой мести!

Войдя внутрь, Рэнд сразу помрачнел — всюду очень сильно пахло дымом.

— Он наш враг, и его нельзя недооценивать. Не бойся. Я сам обязательно найду Изольду. — Он поймал жену за руку и подтолкнул обратно к выходу из зала. — Лучше иди во двор. Попытайся успокоить слуг и спасти что еще можно.

Джослин начала было возражать, говорила, что тоже хочет искать дочь, что не надо нападать на Риса и прочее в таком духе, но Рэнд не стал ее слушать, а бросился наверх.

Как только он исчез в клубах дыма, Джослин замолчала. Она хорошо знала мужа и верила каждому его слову. Он любил дочь не меньше, чем она. Она не сомневалась в том, что Изольда будет спасена.

Джослин понимала, Рис должен ответить за все свои преступления. Но кто лучше Изольды и Рэнда мог определить степень его вины и меру наказания?

На втором этаже не было никого, и на третьем тоже. Оставался только четвертый этаж. А что, если она заплутала в переходах? Но Рис торопливо отбросил эту мысль. Он через две ступеньки бежал вверх по лестнице, ведущей на последний этаж башни. Вверху дым уже стоял сплошной стеной, ничего нельзя было разглядеть и почти невозможно дышать. Рис сорвал занавесь с дверей швейной мастерской и закрыл лицо и рот, чтобы дым не выедал глаза и не проникал в горло.

— Изольда?

В ответ ни звука. Он не знал, где она могла быть.

Наверху дверь в помещение была закрыта. Однако из щелей между дверной коробкой и дверью пробивались густые полосы дыма. Не колеблясь, Рис навалился всей тяжестью тела на дверь. Верх немного поддался, пропустив сразу тучу дыма и пепла, но сама дверь устояла.

— Изольда! Отзовись! — закричал Рис и с новой силой ударил плечом в двери.

Он чувствовал, что она там.

Дверь уступила еще чуть-чуть. Сквозь образовавшуюся щель можно было увидеть, какой ад царил там, внутри. Все помещение утопало в густом плотном дыму и в огне. Языки пламени охватили дверной косяк и, прорываясь сквозь полувыбитую дверь, стали проникать на лестницу.

— Изольда!

В бешенстве он изо всех сил бросился на дверь. Удар, еще один, еще. Дверь не выдержала могучего натиска и приоткрылась. Он сразу увидел, что мешало ему. Обломки разрушенной стены завалили вход изнутри. Удар молнии разрушил стены Роузклиффа!

Рис закашлялся от удушающего дыма и отступил на шаг. Но глаза по-прежнему слезились от въедливого дыма. Он отступил еще немного назад, набрал полную грудь воздуха и с новой силой ударил всем телом о дверь. Та наконец открылась ровно настолько, чтобы он мог пролезть внутрь.

— Изольда!

— Рис!

Скорчившись, она лежала в углу позади дверей, пытаясь хоть чуть-чуть сдвинуть камни, мешавшие вырваться наружу. Их взгляды встретились на один миг, но он показался им целой вечностью. Она протянула к нему руку, он схватил ее и тут же поднял, прижав к груди.

Крыша над ними трещала и вот-вот грозила обвалиться. Сверху сыпались горящие уголья, огненные искры, зола. Рис подтолкнул Изольду сквозь щель, а затем кое-как протиснулся сам.

Площадка и лестница были уже полны дыма. Изольда вся сотрясалась от кашля. Приступ был настолько силен, что Рису стало страшно. Надо было как можно скорее вынести ее на свежий воздух. Если она умрет… Нет, об этом лучше было не думать.

— Рис, — прошептала она.

Он нежно обнял драгоценную ношу, прижал к груди и начал уже было спускаться вниз, как вдруг она его остановила.

— Постой! Надо закрыть двери.

Она опять зашлась в судорожном кашле.

— Прежде всего я должен вынести тебя отсюда.

— Не спеши. Сперва закрой двери, чтобы огонь не охватил весь замок.

«Да пусть сгорит он дотла», — едва не сорвалось с губ Риса, но он вовремя спохватился. Если он не мог владеть замком, тогда пусть Роузклифф сгорит и не достанется никому. Но ведь Изольда была дочерью его врага, а он любил ее и не хотел причинять ей зла.

Рис осторожно опустил ее на пол. Он едва видел дверь сквозь густой, удушливый дым. Нащупав ручку — хорошо, что на нем были боевые рукавицы, хотя даже сквозь них ощущался жар, — он рванул ее на себя, и дверь закрылась. Конечно, пожар этим нельзя было остановить, зато можно было хотя бы замедлить его распространение.

Задыхаясь, он вернулся к Изольде, подхватил ее на руки и понес вниз. Спустившись на этаж ниже, он перевел дыхание.

— Ты не ранена? — спросил он, прислонившись к стене и жадно хватая ртом холодный и чистый, без примеси дыма, воздух.

Бледное лицо Изольды покрывал тонкий слой копоти и сажи. Глаза покраснели от дыма и слез. Платье во многих местах было прожжено. Однако ее голос прозвучал спокойно, хоть и хрипловато.

— Нет, все в порядке. Вот только нога сильно болит. А в остальном — терпимо. — Она обвила его шею руками. — Рис, милый, ты опять спас мне жизнь. Как мне отблагодарить тебя?

Он помотал головой, показывая, что не нужно ему никакой благодарности. Ему не хотелось говорить об этом. Он лишь чувствовал, как страх за ее жизнь постепенно покидает его.