ним. Я не их нежные леди. Я крестьянка! Крестьянка, даже в беде, отвыв своё, принимается за дела.

Вы запретили мне все дела? Так я буду делать то, что мне осталось!

Я буду плести! Плести! Плести!

Пока я плету, пока коклюшки не упадут из моих рук, он будет бороться!

Я знаю!

Перестук, тихий шелест, перестук.

Коклюшки сегодня стучат мрачно и решительно, а не звонко и нежно, как всегда.

Сегодня это не звонкая ритмичная песня, навевающая покой, а военный марш, призывающий к бою!

Глава 16

— Как вы допустили?! Где она может быть?!

Его величество пребывал в ярости. С самого утра. Проснулся рано в тревоге за своего друга, а оказалось это далеко не всё, о чём он должен тревожиться! Герцогиня исчезла!

Он эту дуру служанку отправит на плаху! Нет! Сам прибьёт!

Как можно, находясь рядом со спальней госпожи, не заметить — та исчезла?! Не могла сидеть в спальне? Ах, госпожа против была? У порога на пол лечь надо было!

А что если, потерпев неудачу на охоте, заговорщики похитили герцогиню?! А она наследника ждёт!

Его величество рвал и метал. Слуги бегали по дому.

Наконец появилась ещё одна курица, которая должна была заботиться о герцогине — её компаньонка.

Уже открыв рот, чтобы наорать и на эту идиотку, его величество рот захлопнул. Идиотка, нимало не убоявшись, присела в реверансе, приветствуя коронованного гостя, и тихо проговорила:

— А в комнате для рукоделия смотрели?

Слуги ухватились за головы — они и не вспомнили об этой комнате?! А ведь все знали — при удобном случае её светлость уходит туда и плетёт свои любимые кружева! Но какие могут быть кружева, когда герцог при смерти лежит… Вот и не подумал ни один болван!

Рванулись, было, туда, но были остановлены царственным рыком:

— Я сам! Позовите кого-нибудь из медикусов, присматривающих за герцогом!

Медикус прибежал мгновенно.

— Ну?

— Ухудшения нет. Кровотечение практически остановилось, и это удивительно! Сок лисаата действует неделями.

— С герцогом…

— Он не один. С ним маг. Вам что-то угодно? Вы хуже себя чувствуете?

— Не я! Надо посмотреть одну идиотку, которая может скинуть ребёнка! За мной!

Широкими шагами его величество двинулся вслед за почти бегущим мажордомом. Следом двинулись и слуги, и компаньонка… Но, одного взгляда короля хватило — все застыли на месте. Сдвинулись лишь когда венценосный гость завернул за угол.

— Вот, здесь. Но миледи очень расстраивается, если её отвлекают…

Почти оттолкнув мажордома, его величество на удивление осторожно приоткрыл дверь… И застыл на пороге, глядя в образовавшуюся щель. Потряс головой, не отрываясь от увиденного. Поманил медикуса и…

Мажордом распахнул глаза и рот — король, его величество, на цыпочках вошёл в мастерскую герцогини. Следом, так же соблюдая тишину, прокрался медикус. Дверь за ними бесшумно закрылась, не дав господину Демису заглянуть даже краешком глаза…

Мужчины в комнате стояли у двери, не решаясь пошевелиться. Расширенными от потрясения глазами они смотрели на открывшуюся картину.

В комнате сидела молодая женщина с распущенными, едва подвязанными лентой тёмными, почти чёрными, волосами, концы которых на пару ладоней светились переливавшимся серебром, и быстро, ритмично двигала руками. Она даже не обратила внимания на вошедших. Только звонкий быстрый перестук коклюшек нарушал царившую в комнате тишину. Он звучал, решительный, жёсткий, будто бы призывая к бою. Нитки ложились, свиваясь в узор. Кружево, коклюшки, сама кружевница, особенно её руки, отливали серебром, едва заметным в ярком свете лампы, освещавшей работу мастерицы.

Его величество развернулся к медикусу, глазами показал на женщину.

Медикус помотал головой, сделал знак соблюдать тишину и непочтительно потянул его величество за рукав из комнаты…

Не сопротивляясь, король вышел и плотно прикрыл дверь.

— Ну?! — требовательно, но тихо потребовал он пояснений от медикуса, кажется, что-то понявшего.

Медикус скосил глаза на стоявшего неподалёку мажордома.

Его величество понятливо кивнул головой.

— Вызвать сюда пару моих людей.

Медикус кивнул и добавил:

— Госпожу не тревожить. В комнату не входить!

Подтвердив приказ кивком, его величество проследил, за мажордомом, спешившим по коридору. Едва слуга скрылся за поворотом, всё так же молча развернулся к медикусу и теперь обратил внимание на блестевшие глаза того.

— Ну?!!

— Она Плетельщица! Герцог жив благодаря ей! — голос медикуса был полон восторга, несмотря на то, что старался говорить он едва слышно.

— Плетельщица? Это сказки, — его величество даже помотал головой.

— Я тоже так думал! Я о подобном лишь читал в старинных книгах. Но вы же сами видели! И к тому же кровотечение у герцога почти остановилось. А этого не могло быть!

Помедлив пару минут, король посмотрел внимательно на медикуса, пожевал губами и приказал:

— Клятву!

Медикус закивал головой, судорожно быстро проговаривая слова магической клятвы молчания. Молчать он будет, но не забудет! Сказочное чудо пришло в мир, и это чудо может пригодиться самому!

* * *

Закончив работу, обрезала нити. С замешательством окинула взглядом работу — сколько же я просидела?

Пальцы вдруг свело судорогой. Это что за новости? На глазах золотая нить окрашивалась рубиновым… Выпустила коклюшки из рук и в этот момент ощутила в пальцах дикую боль. Подняла руки к абсолютно сухим глазам, они, показалось, разучились моргать и засыпаны песком. Ладони расплывались, никак не удавалось сосредоточиться на том, что вижу… А видела стёртые в кровь пальцы.

Развернула руки тыльной стороной и прижала к глазам, резало всё сильнее. Тело протестовало против любого самого маленького движения…

— Тише, тише, — проговорил рядом чей-то незнакомый голос. — Отодвиньте чуть руки, вот так. Сейчас глазам будет легче.

На глаза легло тёплое и влажное. Жжение стало проходить, а чьи-то руки тем временем смазывали мои пальцы и бинтовали кровоточащие ладони.

— Воот, сейчас и ручки поправим. Не шевелитесь пока. Я позову кого-нибудь и вам помогут подняться, отнесут в кроватку, сделают массаж и смажут чудесной мазью. Эта мазь, можно сказать, волшебная, мышцы расслабятся, станет легче. Поспите и встанете, как новенькая…

Человек ещё что-то говорил, но я вдруг вспомнила — герцог!

Открыла рот, но из горла вместо вопроса вылетел хрип.

— Ну, тихо, тихо, девочка. Вот, попейте. Простите, сразу не подумал, вам пить очень хочется.

Первый глоток принёс боль, зато потом, тёплый отвар я пила, как божественный нектар.

Неизвестный тем временем продолжал:

— Глазки не трогайте, компресс придётся подержать подольше, они у вас совсем пересохли. А с супругом вашим всё хорошо будет. Кровотечение остановилось. Он уже просыпался даже. Попил отварчику. Теперь спит. Жить будет и здоров будет.

От облегчения бы заплакала, но сил не осталось. Это сколько