Коридор одним концом упирался в кладовые, другим — в комнаты для справления естественных нужд.

В первую очередь правитель направился в сторону кладовых. Так же, как и раньше, там стояли кадки с мочеными и вялеными фруктами. По осени жители Диры собирали их на деревьях вокруг озера. Праздник сбора урожая — редкие дни в году, которые людям удавалось провести на солнце, вне убежища. Бочонков со сладким нектаром афид не нашлось, зато появились короба с вяленой рыбой и вяленым мясом, бочки с соленой рыбой, почему-то пахнущие травами, огромные копченые окорока кузнечиков и пахнущие дымком косички из ножек травяной блохи. Со времен посещения города у Найла отложились в памяти богатые и обширные кладовые Диры, но теперь он разочаровался и в них: каждое из хранилищ не превышало размером его спальни, и было их всего пять. Ясным стало одно: три человека таких запасов не смогли бы заготовить и за год. Да и зачем столько троим?

Напоследок Найл отправился обследовать сенной склад рядом с уборными. Дело в том, что навозные жуки отказывались убирать человеческое дерьмо в чистом виде, да и пахло оно довольно сильно. Поэтому, справив естественную нужду, горожане каждый раз бросали в выгребную яму пук сена или травы. Это устраняло неприятный запах и делало конечные продукты пищеварения годными для жуков.

Среди охапок сена опытный глаз охотника сразу заметил несколько горшков. Найл взял один, заглянул внутрь. На донышке обнаружилась густая белая масса, похожая на сметану. Правитель неосторожно понюхал содержимое, и легкие немедленно наполнились липким и сладким запахом сока ортиса.

— Не подходи… — предупредил он Рягью и отбросил горшок в сторону. Найл явственно чувствовал, как запах ортиса перемешивается с кровью и растекается по телу, делая мышцы мягкими, сознание дряблым, мысли ленивыми.

— По с побои, Попани Попини? — подхватила его морячка.

— А мы уже на «ты»? — почему-то обрадовался правитель. — Здорово!

— Пам плохо? — Рягья испуганно закрутила головой.

— Нет, мне хорошо… Но было бы желательно выйти на свежий воздух. — Найл попытался взять себя в руки и стряхнуть дурман. И он действительно смог встать на ноги, сделать три решительных, уверенных шага, но врезался в стену и рухнул наземь. — Воздух… Свежее…

Морячка, не мудрствуя лукаво, подхватила правителя на руки и почти бегом помчалась наверх.

— Ну, зачем… Я сам… — прошептал Найл и крепко обнял ее за шею.

Рягья никогда не бывала в Дире, но каким-то шестым чувством нашла выход на поверхность. Найл увидел свет, сделал два глубоких вдоха и окончательно сомлел под жаркими солнечными лучами.

Очнулся правитель от чудесного ощущения прохлады. Он лежал на мелководье, на приятном песке, а мелкие речные волны с шуршанием перебегали через его грудь. Рягья стояла рядом на коленях и придерживала его голову.

— Здорово… — прошептал Найл. Поддавшись порыву, он вскинул руки, обхватил Рягью за шею, привлек к себе и крепко поцеловал.

— Я пак ипупалась, — шепнула она, улыбаясь, и погладила его по голове.

— Ерунда, ничего страшного. — Найлу хотелось обнять Рягью крепче, но сок ортиса высосал из мышц все силы. — Помоги мне сесть.

Он встал на колени, набрал полные горсти воды и плеснул себе в лицо, и без того мокрое.

— Хорошо… — Правитель облизал соленую влагу с губ. — Надо не забыть наполнить флягу.

— По это фа фапиф? — спросила Рягья. — Я ехо не паю.

— Это не залив, это озеро, — ответил Найл.

— Фота соеная.

— Соленое озеро.

— Тах не пыфает, — не поверила морячка, выпрямилась и стала внимательно вглядываться в горизонт, прикрыв ладонью глаза от солнца и время от времени от усердия вставая на цыпочки.

— Выход в море высматриваешь? — усмехнулся правитель, кидая себе на грудь блистающие брызги. — Озеро это. Отсюда до побережья по прямой — два дня хода. Если налегке.

Рягья, не обращая внимания на слова правителя, закрутила головой, высмотрела каменный выступ почти в четыре роста высотой и побежала к нему по хорошо заметной тропинке.

— Осторожнее, — сказал вслед правитель. На крик его сил не хватало.

Опыт жизни в пустыне подсказывал, что за такими выступами любят сидеть в засадах крупные хищники: сколопендры, фаланги. На гладкой равнине их видно далеко; догнать добычу, как паук-верблюд или саранча, они не в силах; рыть норы, как тарантул, — не умеют. Вот и прячутся за крупными препятствиями в ожидании случайного путника. Привычка далеко обходить все крупные предметы сохранилась у Найла даже в городе: он, например, никогда не сворачивал за угол, всегда обходил по широкому радиусу. А в песках, если уж никак не обойти подозрительное место, наставлял в направлении возможной опасности копье. И не раз на кремневый наконечник напарывались то скорпион, то сороконожка.

От сердца у правителя отлегло лишь тогда, когда Рягья быстро и ловко стала карабкаться на одинокий каменный палец. Найл смотрел на гибкое, сильное тело женщины, восхищался ее красотой и чувствовал, как в душе зарождается острое, почти болезненное желание. Видно уж, устроен так организм мужчины — любое чувство в половое желание переводить.

Рягья забралась на самый верх, выпрямилась, вскинула руку к глазам и поднялась на цыпочки.

Ладное, статное тело четко прорисовывалось на голубом небе. Желание стало нестерпимым, и Найл отвернулся.

«Теперь понятно, почему в прежние века мужчины совершали изнасилования… — подумал он. — А новые жители Диры — дураки. В таком опасном месте тропу проложили».

Он стоял на коленях, наслаждаясь контрастом между жарким солнцем и прохладным озером, время от времени плескал на себя водой и старался сдержаться и не броситься навстречу Рягье, которая уже начала спускаться вниз.

«А ведь дикари отнюдь не дураки, — внезапно понял он, — если даже смертоносцы смогли захватить город и взять в плен хоть одного из них только со второй попытки, да и то с помощью немалой армии. Может, они имели основание не бояться засады за каменным уступом?»

Правитель резко повернул голову, едва не свернув позвонки: Рягья спускалась не в сторону тропинки, а по противоположной, более пологой стороне. И тут до Найл а стало доходить…

— Стой! — заорал он, вскочив на ноги — откуда только силы взялись. — Стой! Не шевелись!

Но морячка то ли не расслышала, то ли неправильно поняла правителя. Она рассмеялась и прямо со своего места, с высоты в полтора человеческих роста, спрыгнула вниз. Найла пробила короткая холодная дрожь и рассеялась мурашками по телу. Рягья не устояла на ногах, свалилась набок. Встала.

«Обошлось…» — испустил правитель вздох облегчения.

Рягья небрежно стряхнула прилипший к телу песок, сделала шаг, второй. До берега докатился басовитый, быстро затухающий удар. Женщина вздрогнула. На груди образовалось небольшое пятнышко, из которого вылетела стрела, мелькнула над Найлом, упала в воду и стала быстро тонуть. Рягья медленно опустилась на колени, постояла так, с недоумением приподняв брови, и упала лицом вниз.