– Вы имеете в виду драгоценности супруги господина Костандиллиса? – довольно громко поинтересовалась девушка.

«Профессор» зашипел:

– Что за несносная особа! Ты еще в мегафон об этом объяви!

– Вынуждена вас разочаровать, – ответила Лиза. – Во-первых, драгоценности вам не принадлежат, так что непонятно, почему я должна вам отдавать их.

– А во-вторых? – спросил молодой мошенник по имени Майкл, и Лиза отметила, что при свете дня он еще красивее, чем в лунных бликах.

– А во-вторых, их у меня давно нет, – сообщила девушка. – Драгоценности проданы.

– Значит, ты отдашь нам все деньги, что получила за них! – взвился «профессор». – Ты – маленькая самоуверенная дрянь, посмевшая вообразить, что имеешь право обманывать нас...

– А вы думали, профессор, что только вы имеете право обманывать меня? – ответила язвительно Лиза.

Усатый коротышка замолчал, удивленно моргая. Майкл расхохотался, и Лиза отметила, что у него чрезвычайно приятный смех.

– Не так-то просто сбить Виталиуса с толку, – заметил он.

– Ага, вот как зовут вас на самом деле, уважаемый профессор... – усмехнулась Лиза.

Виталиус накинулся на Майкла:

– И зачем ты сообщил ей это, скажи на милость?

– Так ведь и ты же уже назвал мое настоящее имя, – парировал молодой человек. – Мадемуазель, разрешите узнать, как вас зовут на самом деле. Предполагаю, что не Жанна Дюбуа?

– Нет, не Жанна, – кивнула Лиза. Майкл ей нравился все больше и больше. А вот его дружок, Виталиус, производил на нее странное, даже отталкивающее впечатление.

– Хватит вести светскую беседу! – произнес Виталиус угрожающим тоном. – Одним словом, так: ты, дорогуша, отдаешь нам все то, что выручила от продажи драгоценностей, иначе...

– Иначе что? – саркастически улыбнулась Лиза. – Вы сообщите обо мне полиции? Тогда не поздоровится и вам, профессор де Гало. В Ницце вас не забыли, многие все еще ждут, что вы презентуете обществу утерянный шедевр Леонардо.

Виталиус так и остался стоять с открытым ртом. Майкл толкнул его в бок локтем и подмигнул Лизе.

– Мадемуазель, а вы опасная особа! – В тот момент его взгляд упал на картину, перед которой они стояли, и он задумчиво произнес: – А ведь эта малышка похожа на вас...

Лиза почувствовала дурноту, холод сковал ее тело. Неужели они докопались до ее подноготной? Нет, никто на свете не может знать, что она – дочь Леона Кречета!

– Вижу, что картина пришлась вам по душе, – произнесла Лиза помертвевшими губами.

– И тебе, кажется, тоже, – встрял в разговор Виталиус. – Запомни, моя милая, эта картина принадлежит нам.

– Вы решили приобрести ее? – задала вопрос потрясенная девушка. – И у вас найдется дюжина лишних миллионов?

Майкл, темные глаза которого походили в тот момент на бездонные омуты, пояснил:

– О, вы же прекрасно знаете, вовсе не требуется покупать каждую понравившуюся вещь. Вы ведь не приобрели драгоценности Костандиллиса, а похитили их. Не так ли?

– Понимаю, – протянула Лиза. – Значит, вы прибыли сюда для того, чтобы заполучить в свою собственность картину Леона Кречета «Моя жена и дочь», а затем перепродать ее на черном рынке искусства. Или у вас имеется и заказчик?

Майкл предпочел не отвечать на щекотливый вопрос и отреагировал колкостью:

– Разрешите предположить, что ваше присутствие на распродаже имущества Герды Герлах тоже объясняется не слепой любовью к покойной. Вы здесь, чтобы совершить очередное милое преступление, мадемуазель? И что же вы наметили в качестве объекта похищения? Вряд ли драгоценности, их как раз распродают. Тогда шедевр Леона Кречета, я прав?

Виталиус подскочил к Лизе и прошипел:

– Запомни, вертихвостка, можешь отправляться в любой музей или галерею и там заниматься черт знает чем. Но эта вилла – наша территория. И картина Леона Кречета достанется нам. Ты поняла?

В голосе Виталиуса Лизе почудились сумасшедшие нотки. С таким типом лучше не связываться. Она знала, что многие пойдут и на убийство ради картины ее отца. Но что делает Майкл вместе с таким странным типом? Молодой человек кажется вполне здравомыслящим...

– Виталиус, оставь свои угрозы, – подал голос тот, о ком она думала. – Мадемуазель имеет полное право находиться здесь. Но ты прав, картина наша.

– Картина моя, – ответила упрямо Лиза. – И я похищу ее.

– Нет, мы! – выкрикнул Виталиус, чем привлек внимание прочих гостей.

Майкл попросил Виталиуса остудить пыл и вдруг предложил:

– А знаете, давайте заключим пари – тот, кто завладеет картиной, станет считаться победителем, а тот, кто не будет так ловок, – проигравшим. И проигравший, сталкиваясь с победителем, должен будет безропотно удаляться, уступая тому добычу.

– Да чтобы я заключил пари с какой-то сопливой девчонкой... – начал Виталиус.

А Лиза мило улыбнулась:

– Профессор, вы меня боитесь? Тогда предлагаю другой вариант – вы и ваш Майкл убираетесь отсюда. Все равно картина окажется моей.

– Как бы не так! – заявил Виталиус. – Хорошо, я согласен, заключаем пари.

Они ударили по рукам. Когда ладонь Майкла оказалась поверх ладони Лизы, девушку словно током ударило. Ведь красавец-мошенник не шел у нее из головы с тех пор, как она была секретаршей у «профессора»! Но это вовсе не означало, что она собирается проиграть пари. Она им еще покажет.

– Значит, договорились, мадемуазель, – заявил Майкл. А Виталиус добавил:

– И готовь деньги, вырученные за драгоценности, детка. Когда проиграешь, вернешь нам и их тоже. Это дополнительное условие.

Раздался удар гонга, оповестивший, что аукцион продолжается.

* * *

Всю ночь Лиза не спала, готовясь к тому, чтобы выиграть пари. Она покажет сумасшедшему Виталиусу и зазнайке Майклу, что значит иметь с ней дело. Похоже, они не принимают ее всерьез, считая, что им ничего не стоит увести картину у нее из-под носа. Как же они разочаруются, когда убедятся в противоположном.

Лиза осталась чрезвычайно довольна результатами ночной работы и, предвкушая триумф, кинулась в постель. Во сне ей привиделся Майкл, и когда она пробудилась, то пожалела о том, что все, что с ней происходило, было сном, а не явью.

Лиза присутствовала на распродаже картин. Полотно Леона Кречета «Моя жена и дочь» шло под номером 76, так что всем присутствующим пришлось терпеливо ждать, пока двое мужчин в белых перчатках не вынесут картину на обозрение публики.

– Дамы и господа! – объявил наконец аукционатор. – На продажу выставляется лот номер семьдесят шесть – картина Леона Кречета «Моя жена и дочь». Начальная цена – миллион долларов. Кто предложит больше? Вы, мадам? Миллион двести тысяч!