— Лис вернулся, — спокойно озвучил мои размышления Эльдгард.

— А ты, — Лотан, убрав меч в ножны, вдруг выкрысился на вампира, — ты, старый интриган, обо всем знал и, как обычно, оказался на правой стороне!

— Разумеется, — с достоинством отозвался вампир, опираясь на меч. — Просто права та сторона, к которой принадлежу я. Но я не знал — только догадывался. Этот парень не случайно оказался с нами, должно было и ему найтись какое-то применение…

— Э-эй, мальчики! — дружно завопили мы с Нашкой, почувствовав, что о нас как-то само собой забыли. — Может быть, вы и нам кое-что объясните?

— Да бросьте вы эту штуку держать-то, — вместо ответа сказал Лотан.

Мы с Нашкой переглянулись: от ножика осталась только ручка, лезвие куда-то испарилось. Мы дернулись раз-другой, но кусок артефакта продолжал прочно висеть в воздухе, изображая имманентный центр мироздания, а мы оставались к нему приклеенными.

— Мы не можем, — жалобно пискнула я, оставив бесплодные попытки расцепиться. — Мы прилипли!

— Тогда, так и быть, слушайте, — милостиво разрешил Эльдгард. — Какая именно часть вам не ясна?

— Значение слова «медиум» в отношении меня. Почему вообще я и Нашка? Почему Кро? И вообще, зачем было огород такой городить?

— Боюсь, это потребует долгой и нудной лекции, — сказал вампир, покачав головой. — «Огород», как ты выражаешься, был необходим. Иссен-Эри предвидел свою смерть, как и большинство других' событий, и подготовил тропу для возвращения. Но вот беда, для возвращения должен был родиться Наследник-маг. Хоть с малюсенькой частицей крови Лиса, но обязательно маг. Противники Иссен-Эри сделали все, чтобы этого не случилось. Тогда Лис придумал другой путь, куда более сложный, и замаскировал его легендой о Наследнике. Только Наследник может преодолеть ловушки, только Наследник может впитать силу, только Наследник может овладеть артефактом. И когда появились вы и беспрепятственно проникли в Храм, обладая при этом несомненными лисьими чертами, все посвященные поверили — да, ты и есть Наследница. Никому, даже покойному Тевороду, не пришло в голову: зачем бы Иссен-Эри мог понадобиться Наследник из другого мира, не способный унести с собой его силу. Ведь ты не могла уйти с ней отсюда, даже если бы очень захотела. На деле невозможность рождения состоящего с Лисом в кровном родстве мага потребовала дополнительного звена — медиума.

— У нас медиумами называются люди, способные разговаривать с духами мертвых, — пробормотала я. — Никогда не замечала за собой таких склонностей.

— Медиум — посредник между кем-то и кем-то, — поучительным голосом сообщил Лотан. — Не важно, мертвыми или живыми. А что до твоих «склонностей»: ничего удивительного, уж больно мир у вас специфический, не поощряющий развития таких способностей.

— Ну, ладно, положим, — отмахнулась я. — Но у вас-то мир специфический в другую сторону. Неужели тут нельзя было найти медиума?

Эльдгард хмыкнул:

— Медиумы, способные проглотить такое количество сырой магии и при этом не загнуться и доставить этот бесценный груз по назначению, передав Наследнику-немагу, в нашем мире исчезли много тысячелетий тому назад. Такая редкость, что даже умница Зеон усомнился в этой версии. Медиумы, как я уже говорил, неважные колдуны.

— Мне тоже казалось, что я иногда колдовала по делу. — Я наморщила нос. Бесценный Иссен-Эри все ж таки назначил меня курьером, и я еще не решила, как к этому относиться.

— По сравнению с силой Лиса это сущие крохи, пара медяков, случайно выпавших из кошеля с золотом. Но этих крох было вполне достаточно, чтобы подкрепить легенду.

— А какова Наташина роль?

— Второе дополнительное звено: медиумы крайне редко обладают собственными магическими способностями, чтобы преодолеть ловушки. Потом, посредник, накачавшийся чужой силой, слаб, как новорожденный котенок, ему просто необходима защита, неуязвимая к магии, способная при необходимости прикрыть от прочих неприятностей. Вы следите за моей мыслью?

Мы дружно кивнули. Примерно то же самое говорила Кей-йя.

— А Кро? — поинтересовалась Нашка.

— Роды Въет Дешшенов и Иссен-Эри пересеклись задолго до «смерти» последнего. Так давно, что семейные легенды уже не упоминают об этом, даже если когда-то упоминали, в чем я сомневаюсь.

— Интересно, от личности самого Кро что-то осталось?

Эльдгард фыркнул:

— Нет, конечно. Полагаю, он родился именно для того, чтобы сыграть свою роль до этого места.

Я поморщилась: что-то в этом подходе было аморальное. Что-то вроде позиции тех уродских призраков, требовавших отдать им наши тела. Впрочем, насколько я постигла местный менталитет, право силы считалось здесь основным.

— На самом деле никто этого не знает, кроме, может быть, самого Лиса, — несколько утешил меня Лотан. — Прецедентов подобного рода не существует, соответственно не выведено и каких-либо закономерностей. Могу допустить, что личность Кроттиса была выбрана отнюдь не случайно. Возможно, она наиболее соответствовала личности самого Иссен-Эри, а значит, в каком-то смысле сохранилась. Или же ассимилировалась личностью Лиса, как часть его воспоминаний.

Эльдгард продолжил:

— Внешне все выглядело более чем натурально. Ты прошла ловушки, разрушила статую, потихоньку училась колдовать. Кто бы усомнился в твоей роли Наследника? И Тевород разрядил в тебя амулет, созданный для убийства Наследника, и только его.

— Бедняжка Тевород, — пробормотала Нашка. — Умер таким разочарованным. Получается, Лис оставил наследство самому себе и отомстил своим убийцам.

— Партия, — сказала я.

— Что? — не поняла Нашка.

— Партия, говорю. Все шары в лузах. Победитель гордо удалился почивать на лаврах, осталась сущая ерунда… Вернуть два шара на соседний стол. Никто не знает, каким образом?

Лотан открыл было рот, чтобы поделиться своим мнением, но тут стены выгнулись наружу, словно резиновые, а затем резко выпрямились. Прозрачная пелена прокатилась от стен к центру, к алтарю из черного камня, к НАМ!..

Сквозь вампира и Лотана она прошла свободно. Затем ускорилась и понеслась.

— Нашка, — заорала я, но госпожа финансист тоже уже орала что-то неразборчивое, и меня за своим воплем слышать не могла.

До нас занавес докатился уже на скорости автомобиля. Он сомкнулся вокруг нас и продолжал сокращаться. Стремительно, как гаснущая трубка телевизора, собираясь вокруг остатка артефакта, все еще связывавшего наши руки, стянулся вместе с ним в яркую точку — и погас.

— И все… — начала было Нашка, но осеклась. Поздневесенний московский дождь шуршал по площади вокруг жерла перехода; пахло мокрым асфальтом, пылью и кошачьей мочой. Наверху рявкнул сороковой автобус, сворачивая с Кольца на Новую Басманную. На полу перехода отпечатались мокрые следы моих «мартинсов» и Нашкиных туфель. Сумка со шмотками для несостоявшейся дачи оттягивала мне плечо.