И среди всех них скользили Фрэнсис с Лилианой, переступая ногами все ловчее и проворнее, постепенно набирая скорость. Мужчины, как обычно, с интересом поглядывали на Лилиану, но никто к ним не приставал – все только приветливо улыбались и вежливо уступали дорогу. Да Лилиана настоящий гений, подумала Фрэнсис. Где еще они смогли бы появиться на людях вместе, вот так вот держась за руки? Ничего похожего на любовную близость – по-детски невинная забава! Но при этом самая настоящая любовная близость: восторг тесного телесного соприкосновения, туго сплетенные пальцы, мягкие столкновения бедер, слаженное частое дыхание, слаженное биение двух сердец.

Через полчаса посетителям дали сигнал изменить направление движения на противоположное. В последовавшей веселой суматохе Фрэнсис с Лилианой неуклюже протолкались к выходу с площадки и, по-прежнему в коньках, уселись за один из столиков по другую сторону борта – пили там чай с имбирным печеньем и глазели на толпу. Вернувшись обратно на каток, они чувствовали себя уже гораздо увереннее и либо обнимались за талию, либо принимали позицию контрданса: Фрэнсис поддерживала ладонью поднятую левую руку Лилианы, а правую крепко сжимала на уровне своего бедра. Теперь Фрэнсис скользила по катку легко и свободно, ей хотелось оставаться здесь вечно. Она смотрела на лучших конькобежцев из толпы и думала: ведь мы с Лилианой тоже так сможем! Мы купим собственные ролики, будем приходить сюда каждый день. И упражняться, упражняться…

Она немного обогнала Лилиану, круто развернулась и схватила ее за обе руки, катясь спиной вперед. Они рассмеялись, глядя в глаза друг другу.

– Ты сейчас упадешь!

– Да ни за что! Да ни в жизнь!

Фрэнсис не упала, и Лилиана тоже. Они носились в людском потоке еще с четверть часа, в какой-то момент чудом избежав столкновения с одной из спортивных пожилых дам. Но потом усталость взяла свое: мышцы ног заныли. Все-таки нагрузка была нешуточная. Держась за руки, Фрэнсис и Лилиана с сожалением сделали последний круг по площадке и вышли на обычный пол, неуклюже переваливаясь, словно утки, выбравшиеся из пруда на берег. Снять коньки было огромным облегчением, по крайней мере в первую минуту. Но как же печально возвращать их служащему за стойкой, подумала Фрэнсис; как печально обменивать движение, скорость, головокружительный восторг на безопасность и привычную устойчивость.

Но гораздо, гораздо печальнее было протолкнуться к дверям и снова оказаться в Брикстоне, посреди самого заурядного дня, и уже не заскользить, а просто зашагать обратно на Чемпион-Хилл. Поначалу, впрочем, они не вполне это осознавали, поскольку радостное возбуждение, владевшее ими на катке, улеглось не сразу. Лилиана положила зонтик на плечо, и они пошли рука об руку, напевая бесхитростные мелодии, под которые катались, – с полным ощущением, будто стоит лишь оттолкнуться ногой, и они понесутся вперед, свободно выписывая танцевальные фигуры. Но при подъеме по Херн-Хилл натруженные мышцы стало мучительно тянуть, и улица показалась более длинной и пыльной, чем прежде. А потом вдруг – раз! – и они очутились неподалеку от дома. Было без малого пять. Леонард придет с работы только через полтора часа… Фрэнсис шла все медленнее и медленнее – как на виселицу. Когда они черепашьим шагом приблизились к одному из входов в парк, она и вовсе остановилась.

– Я пока еще не могу вернуться домой. Не могу.

Лилиана ничего не сказала. Они молча вошли в ворота.

В конце концов они оказались на знакомой эстраде для оркестра. Маленькая площадка, огороженная перилами, живо напомнила каток, и на минуту обе повеселели. Лилиана проскользила в танце через всю беседку и встала у балюстрады, с улыбкой глядя на Фрэнсис и водя по губам кисточкой, украшавшей шнурок зонтика. Точно так же она вальсировала, вспомнила Фрэнсис, и точно так же стояла, когда они вдвоем были здесь в самый первый раз. Боже, каким далеким кажется тот день! Сколько времени прошло? Чуть больше трех месяцев. Если постараться, можно в точности воссоздать свое тогдашнее эмоциональное состояние: они с Лилианой пока еще мало знакомы – миссис Барбер, мисс Рэй, – но любовь уже пускает корни и растет, глубоко, очень глубоко спрятанная под видимостью дружбы… Всколыхнувшиеся в ней эмоции отхлынули и бесследно исчезли. Теперь она видела Лилиану только такой, как она была сейчас, когда ее улыбка угасла, а взгляд стал таким пристальным, таким красноречивым, таким не по-женски серьезным, что сердце Фрэнсис сдавила смутная темная тоска, почти пугающая, как предвестник страдания и горя.

Она отвела глаза в сторону. Мимо по дорожке проходил пожилой господин – мистер Хоутри, один из постоянных обитателей местного отеля. Узнав Фрэнсис, он приветственно вскинул трость и отпустил добродушную шутку. Фрэнсис со смехом откликнулась: «Да, само собой! Нет, тромбоны мы сегодня оставили дома…»

Он прошел мимо, и смех замер у нее на губах. Несколько мгновений она смотрела вслед мистеру Хоутри, потом опустила глаза и провела пальцами по исцарапанным зеленым перилам балюстрады. Билл гуляет с Элис. Альберт плюс Мэй.

– У нас все по-настоящему, правда?

После паузы Лилиана тихо ответила, потупив голову:

– Да, по-настоящему. Это единственная настоящая вещь.

– Тогда что нам делать дальше?

– Не знаю.

– Мы с тобой говорили о том, чтобы жить вместе…

Лилиана отвернулась:

– Не надо, Фрэнсис.

– Почему?

– Сама знаешь почему. Это невозможно. Ты же сейчас не серьезно. Это просто мечта.

– Нет, я вполне серьезно.

– Я не смогу. Никогда не смогу.

– Ты предпочитаешь жить в браке без любви? Всю оставшуюся жизнь?

– Дело не в этом. Не спрашивай меня. Если бы ты меня любила – не спрашивала бы. От всех этих разговоров нам же только хуже.

– Я не могу любить тебя и не спрашивать. Ты должна понимать.

– Пожалуйста, перестань.

– Я не могу без тебя.

Лицо Лилианы опять потускнело и словно осунулось.

– Не надо, Фрэнсис! Я очень тебя люблю. Но мы с тобой разные. Ты сама знаешь. Тебе плевать, что о тебе думают люди. Это одно из качеств, за которые я тебя полюбила. Это мне понравилось в тебе с самого начала, с той самой минуты, когда я увидела, как ты моешь пол в своей дурацкой косынке. Но я не такая. Совсем не такая, как ты. Мне придется от всего отказаться. Я никогда не смогу полюбить другую девушку, но ты… я тебе скоро надоем. Со дня вечеринки у Нетты я все время со страхом жду, когда ты потеряешь ко мне интерес.

– Но ведь ничего подобного не случилось. И не может случиться.

– Очень даже может. И наверняка случится. Лен потерял ко мне интерес, но это обычное дело между мужем и женой, ничего страшного. Но если ты разлюбишь и бросишь меня после того, как я уйду от него, – что я тогда буду делать?

Фрэнсис потрясла головой:

– Да как я могу тебя бросить, Лилиана?