Он сам, без конвоя пришел к «хозяину», не здороваясь, без приглашения сел на свободный стул, самый ближний к столу.

– Как настроение? – для проформы спросил полковник.

– Праздничное. Надоело все, домой хочу.

– Когда обратно ждать? – колко усмехнулся начальник.

– А не надо меня ждать.

Не хотел Трофим возвращаться в тюрьму. Двадцать лет лагерей – это, конечно, не предел, но с него хватит. Да и матери он обещал, что это его последняя отсидка… Правда, ей говорил, что на три-четыре года сядет. А прошли все десять лет. Ну да ладно.

– Женщина к тебе приехала. Вернее, не совсем к тебе, но хотела бы тебя увидеть…

– Что за женщина? – нахмурился Трофим.

Не ждал он никого в гости.

– К Шмакову приехала.

– К Шмакову?! – встрепенулся он.

К Шмакову могла приехать только Кристина. Неужели она? В груди взмахнуло крыльями сердце – в ожидании чуда.

– Точнее, за его телом…

– Он же похоронен.

– Жена настаивает на перезахоронении.

– Жена?! Значит, все-таки Кристина… Перезахоронение?

– Есть ходатайство Московской областной думы. Да и вообще, я не вижу оснований отказать…

– А кто всем этим заниматься будет?

– Она сказала, что хорошо тебя знает. Ты этим делом и займись, выделю в твое распоряжение двух бесконвойников, они все сделают. Извлечете тело из земли, гроб цинковый она с собой привезла, положите в него тело, произведете запайку… Ты ее действительно знаешь?

– Знаю. Как бы с ней увидеться?

– Я ее в блоке для долгосрочных свиданий разместил. Можешь заглянуть, если она позволит. Но не надолго.

– А если надолго?

– Ты в этом уверен? – пристально, без угрозы, но предостерегающе глянул на него «хозяин». – А то ведь если она заявление напишет, то придется срок тебе продлять. К тому же ты знаешь, что за изнасилование бывает…

– А я осторожно.

– Ну, ну, – ехидно усмехнулся начальник.

Он бы не хотел, чтобы Трофим остался на дополнительный срок, но был бы рад увидеть его на самых низах лагерной иерархии.

Трофиму не требовалось приводить себя в порядок. Он всегда сиял как начищенный медный пятак – уважающий себя вор обязан был содержать себя в полной лепоте. Аккуратная прическа, гладко выбритое лицо, запах заграничного одеколона, тюремная роба почти новая, чистая, наглаженная… В таком виде он и предстал перед Кристиной.

– Трофим?! – Она смотрела на него так, как будто с трудом его узнавала.

Зато он узнал ее сразу. Не мог не узнать. С закрытыми глазами, по запаху бы узнал…

– Не прогонишь? – улыбнулся он, лишь на чуточку обнажая потемневшие в неволе зубы.

– Нет, конечно…

Он зашел в комнату, осмотрелся. Не самый плохой номер ей подсуетили, но и не самый лучший.

– А я за мужем приехала, – сказала она.

Но Трофим пропустил ее слова мимо ушей. Он и так знал, зачем она здесь.

– Ты изменилась.

– Ты мне поможешь?

– Ты стала еще красивей.

Он хорошо помнил свою маму, когда та была в ее возрасте – почти старуха. Кристина же почти не изменилась – стала старше, да, но не увяла, не поблекла.

– Я серьезно.

– Я тоже… Мужа твоего на два метра под землю положили. Обычно здесь неглубоко закапывают, но я сказал – как надо сделали. И крест поставили…

– Я знаю, мне говорили.

– Кто?

Сказать ей мог об этом «хозяин». Но тонко заточенным чутьем Трофим понял, что это не так.

– А-а… – замялась Кристина. – Люди сказали… Я слышала, ты за этой колонией смотришь.

– От кого слышала?

– Ну, какая разница?.. – еще больше смутилась она.

Трофиму это не понравилось, но допытываться он не стал.

– Ты бы мог сообщить мне о смерти мужа, – с упреком, чтобы за ним скрыть волнение, сказала Кристина.

– Зачем?

– Чтобы я сразу приехала за ним.

– Да я как-то не привык еще, что покойников отсюда домой забирать можно. Не подумал…

– Мог бы и сообщить. Я бы приехала.

– Ты и так приехала…

– Но не к тебе.

– Не ко мне, – согласился Трофим.

И повернулся к ней спиной, стукнул в дверь, чтобы открыли.

– Ты куда? – всполошилась Кристина.

– Чужая ты.

– С чего ты взял? – возмутилась она.

– А меня не обманешь, – не меняя своего положения, сказал он.

– А я не обманываю.

– Обманываешь… За твоей красотой я вижу обман…

Что-то не так было с Кристиной, что-то не так.

– Ты мне поможешь? – спросила она, когда открылась дверь.

Трофим кивнул:

– Помогу. К тебе подойдет человек, что скажешь, то и сделает…

Он переступил через порог, но Кристина нагнала его, взяла за руку:

– Вернись. Я все скажу…

Трофим остановился, вернулся в помещение, подал знак служивому, чтобы тот снова закрыл дверь.

– Говори.

– Пообещай, что ты ему ничего не скажешь.

– Кому?

– Лешке Мигунку. Он просил, чтобы я про него ничего не говорила… Он сказал, что ты смотрящий, он сказал, что ты крест на могилу поставил…

– Откуда он это знает? – темным-темно нахмурился Трофим.

– Какие-то источники…

– Давно ты с ним?

– Нет… – сказала она и отвела взгляд. – Мы вообще с ним знать не знались, а потом, когда Викентий умер… Это Лешка сказал, что он умер. Пришел сказать, увидел меня и… Он моложе меня, но я ему понравилась…

– У тебя с ним что-то было?

– Ты не понял, это здесь ни при чем… Он сказал мне, что это Викентий помог тебе сесть в тюрьму. Но это же неправда.

– Правда. Викентий постарался… Ты спала с ним?

– С кем, с Викентием?

– С Лешкой!

– Да при чем здесь это!.. Он пытался убедить меня, что это ты убил Викентия. Чтобы отомстить ему…

– Я спрашиваю, ты спала с Лешкой?

– Да погоди ты!.. Лешка боится тебя. Мне кажется, очень боится. Он помог мне с депутатским запросом, сюда я на военном самолете прилетела – он договорился, он оплатил… Мне кажется, он хочет, чтобы я при тебе была. Хочет, чтобы я узнала, как ты к нему относишься. Но ты не думай, я у него на поводу не пойду…