Пан вынужден был согласиться.

— Мне нужно во дворец. — прямо заявил гость.

Элак присвистнул.

— Ты же, небось, с хозяйкой каждый день там трешься.

Лесной бог покачал головой.

— Отказываешь? — со скрытой угрозой в голосе спросил Ярмес.

— Нет, — Элак сломал веточку и посасывал горьковатое молоко. — Ко всему надо подходить с умом. Ты ведь тоже не в шкуре сюда заявился.

Ярмес действительно был одет в серую грубую тунику и кожаный пояс. В таком наряде он походил на грузчика или землекопа. Даже на ногах у него красовались сандалии с деревянной подошвой, хотя было видно, что они ему жмут.

— Что, весь город прошел, а у дворца запнулся? — поддразнил его Элак.

— Стража. — коротко бросил Ярмес. — Я ее не боюсь, но не зная брода… Сам понимаешь. Я думал: ну дом, ну большой. — он развел руками. — Но тут-то оказалось.

— Настоящий лабиринт. — подтвердил пан, — Как в лесу.

— В лесу я бы в миг нашел, кого надо. — возразил гость. — А тут сунусь искать царя, а напорюсь на баб с мечами.

— Так тебе царь нужен?

Ярмес прикусил язык. Он собственно только собирался узнать, где живут мужчины и как отличить мужа царицы.

— Если тебе нужен царь, — невозмутимо продолжал Элак, — То за этим вовсе не обязательно соваться в андрон.

— Куда?

— В его покои. Он каждый день торчит на стройке нижней стены над портом. Там с ним можно переговорить гораздо свободнее. Ты с твоим видом вполне сойдешь за рабочего. Иди нанимайся. Только не продешеви.

— А ты покажешь мне, где эта стена? — недоверчиво спросил Ярмес.

— Если ты ответишь мне на один вопрос.

— Зачем мне нужен царь? Ну нет, дудки.

— Это ваше с ним дело. — оборвал собеседника пан. — Я хочу знать: ты больше никого здесь повидать не намерен?

Ярмес вспыхнул и замялся.

— Какая тебе разница? — процедил он сквозь зубы.

— Значит как обманывать бедную девушку, это мы умеем. — фыркнул Элак. — «Я не сбегу! Развяжи меня!» А как подойти и попросить прощения — это силенок не хватает.

— Чего цепляешься? — возмутился Ярмес. — Умма взрослая женщина. Сама разберется. Кстати, ты что подслушивал?

— Нет, — мотнул головой сатир, — Но сейчас твои мысли для меня ясны, как вода в чашке. Я все-таки бог необузданной страсти и поощряю совершенно определенные стремления людей.

— Ну, я хочу ее видеть. — как на казни признался Ярмес. — Только…

— Не знаешь, где. — победно заключил Элак. — Да там же, на стройке! Я ее завтра туда приведу. Положись на меня.

Пан воодушевился, сверкал глазами и тряс подбородком, как настоящий козел.

— Черт меня дернул с тобой связаться! — махнул рукой Ярмес. — Просишь об одном, а получаешь…

— Ты еще ничего не получил. — проблеял козлоногий юноша. — И смотри, как бы возлюбленная не полоснула тебя ножом по горлу, прежде чем разберется… — последние слова он уже говорил стене, за которую в досаде спрыгнул гость.

* * *

Мимо рва, в который еще не была пущена вода, тянулись повозки, запряженные волами. Пристроившись в хвосте одной из них, волк притворился, будто идет из каменоломен. Внизу у земляного отвала подрядчик нанимал рабочих резать дерн.

— Эй ты, углежог, — окликнул он Ярмеса. — Пойдешь обтравливать склон? Горшок бобов в день и два обола по завершении участка.

Произнесенные слова не имели для охотника никакого значения. Он в жизни не ел бобов, а денег не видел отродясь. Но ему нужно было на стену. Не даром товарищи послали именно его, понадеявшись на ловкость горца.

Старого связного Эвмила, хорошо известного царю, убили где-то по дороге. «Хорошо, если убили, — думал про себя Ярмес. — Разбойников сейчас много. Вроде бы не о чем беспокоиться. Но все же…» Эвмил рассказывал о сотнях опасностей, грозящих лазутчику в городе меотянок. Пока вроде все шло спокойно.

Разве что резать дерн волк не умел. Уже после первого часа работы в непривычной позе разнылась спина. Ходить по горам, выслеживать зверя — это он был мастер. А торчать, согнувшись в три погибели и пахать носом отвал — вот где ад!

— Эй, углежог! Что-то ты вялый. — покрикивал на него начальник десятки. — И пол миски бобов не заработал! Давай, давай!

Этот рябой детина сам ни разу не прикоснувшийся к лопате, страшно раздражал Ярмеса. Но надо было терпеть.

Царь появился только к обеду. Волк боялся, что не узнает его. Но теперь, увидев колесницу с матерчатым тентом на резных столбиках, сразу решил, что такое чудо может принадлежать только «живому богу». В ней стоял полный мужчина в белом хитоне и что-то повелительно кричал рабочим. За ним на повозке, запряженной парой мулов колыхался, грозя выплеснуться через край, целый котел какой-то ароматной жратвы. Ярмес вспомнил фразу: «Царь — это пища» — и уверенно двинулся к толстяку.

Тот размахивал руками, отгоняя мух, норовивших сесть ему на лысину. А тем временем со всех сторон к котлу сбегались рабочие, стуча мисками. У Ярмеса своей посуды не было. «Надо бы подождать, — подумал он. — Сейчас к нему не подберешься. Вон как толпятся!»

Волк сел на край отвала и принялся жевать пыльную травинку. Есть хотелось страшно. Аж кишки свело.

— У тебя нет миски? — услышал он над ухом дружелюбный голос.

Ярмес вскинул голову. Сверху на него смотрел всадник на сером в яблоках жеребце. Он ободряюще кивал и делал волку знак подойти.

— Эй, подрядчик. — лицо мужчины сразу посуровело. — Почему не дал рабочему ни ложки, ни обеда? — в его голосе звучало раздражение.

— Простите, Ваше Величество. — рыжий десятник оказался тут как тут и преданно распластался у ног лошади. — Не доглядел. — он метнул на Ярмеса враждебный взгляд. — Этот углежог лентяй. Не обращайте на него внимания.

— Почему ты решил, что он углежог? — рассмеялся всадник.

— Ну как же? Весь грязный. — недоумевающе отозвался десятник.

— Скорее охотник. — зеленоватые глаза всадника сощурились, внимательно рассматривая Ярмеса. — Эй, приятель, — он махнул волку рукой. — Подойди сюда.

Ярмес нехотя поднялся. Для него вовсе не очевидна была связь между обращением «Ваше Величество» и царским достоинством.

Всадник жестом отослал рыжего.

— Ты с гор? — голосом без всякого выражения спросил он.

У волка засосало под ложечкой. Ему показалось, что его вот-вот схватят. Во всяком случае этот приветливый мужчина явно что-то заподозрил. Ярмесу захотелось садануть всадника в подбородок, выпиравший из-под нарочито мирной соломенной шляпы, и дать деру во все лопатки. Но кругом были люди.

— Чего молчишь? Язык проглотил? — улыбнулся мужчина. У него была хорошая, открытая улыбка и, если бы волк не подозревал всех, он ответил бы незнакомцу вполне дружеским оскалом.