диктовать условия, то у меня новость – у тебя слабоумие, дедуль. Ты записывай на всякий, если память хреновая. Можешь сейчас начать, - спецом делаю паузу, - готов? Проваливай отсюда.

- А что ты сделаешь? Я знаю о каждом…

- Но-но-но, - цокаю, качнув головой, - ты думаешь я совсем тупой? Ты думал, я не подстрахуюсь? Ты, когда следил за мной, внимательно смотрел? Голову просвечивал? Ты каждое передвижение поисковиков мониторил?

- Говори! – ослабляет галстук и прочищает горло.

- Я тебе сюрприз сделаю. А теперь освободи квартиру.

Дед хватает меня за локоть и, оскалившись, выдыхает в лицо повторный приказ.

- Хорошие виниры, - хмыкаю и выдергиваю руку.

- Ты не понимаешь, что творишь. Я выпущу тебя из страны и организую встречу с отцом, если ты перестанешь упрямиться. Не ты ли мужа матери ненавидел и его дочурку заодно? Что ты вообще в этой девке нашел?

- Дверь закрывается с той стороны, - чеканю и ногой открываю распахиваю дверь до конца.

Он не поймет, а я не собираюсь распинаться или вестись на провокацию. Дорого обойдется. Лучше преподнесу старику другой подарок. Бомбический.

Дедуля тупит. Вместо разворота на сто восемьдесят, достает телефон и пытается кого-то набрать. Выхватываю телефон и убираю в задний карман джинс.

- Чего ты добиваешься? В чем причина? Почему ты ничего не сделал? – выдаю спокойно.

- Текущее положение дел – лучший вариант.

- Для кого? Для тебя? Дело ведь не в одной репутации?

Время подумать над ситуацией, посмотреть под разными углами было. После каждой неудачи я прокручивал факт, которые имел. Вспоминал рвение деда, его взгляды, слова и не понимал.

С матерью все понятно – продалась и глазом не моргнула, а с дедом сложно. Кроме того что мне усердно втирают про репутацию и кристальную чистоту фамилии Покровских, должно быть что-то ещё. Не обязательно было возвращать отца домой, можно было обеспечить достойные условия жизни хочет он того или нет. Дело же не в документах, а в человеке. Дед искал вместе со мной а когда нашел плюнул. Акции акциями, а здесь что-то гораздо глубже. Что именно я не могу врубиться…

Глядя на искаженное лицо старика, я ухмыляюсь. В яблочко, мать его.

В пекло кидает от безмолвного признания. Останавливаю себя голимой выдержкой. Не буду усугублять. Он не расколется, а даже если расколется, то вряд ли отступится. Я его по-другому натяну. Главное, не сорваться сейчас.

- Натворишь глупостей – сделаешь хуже себе и ей, - бросает напоследок и выметается из квартиры.

- Ага, - выдыхаю через нос в пустоту.

Захлопываю дверь. Иду проверить Юлю. Фактом, что дед её выморозил. Разрывает от мысли, что она снова начнет грузиться.

Вижу её и вышибает на новый уровень ярости. Я готов пойти за стариком и разорвать на части. Облезет, он не важен, а она - да.

Юля стоит спиной ко мне. Плечи содрогаются, носом хлюпает. Плачет. Я не вижу слез, а они разъедают нутро. Пробирает от её хрупкости в эту минуту. Кажется можно сломать одним прикосновением.

Подхожу бесшумно, заглядываю и читаю буквы на экране. Зависаю. Конкретно выносит из реальности и сознания куда её повело.

Крайнова решила отдать меня Лике. Благотворительностью занимается умничка.

Подбивает рассмеяться.

- Отправишь, и телефон в окно улетит,- не разбавляю голос мягкостью.

Опускаю подбородок на плечо Юли и забираю телефон. Заталкиваю в тот же карман, что и телефон деда.

На выдохе мат высекаю и разворачиваю свою Крайность лицом к себе. Обхватываю Юлину голову рукой, вынуждая смотреть в глаза. Кусаю в губы на гребне эмоций, пальцы в волосы сильнее вдавливаю. Грудь раскачивается от ударов, врезается в грудь Юли. Одной рукой обвиваю талию, до хруста. Хочется встряхнуть, наорать и сжать до хрипа.

- Дем…- сглатывает и хватается за мою толстовку. Не то отталкивает, не то притягивает.

- Зачем? Думаешь поступаешь правильно? Сомневаешься во мне? – рублю на полной громкости.

- А что сделать? Ты сможешь выбрать? Я тебе задачу облегчаю, - орет отчаянно, головой в грудь бодает.

Заставляю себя снизить обороты. Один из нас должен сохранять голову трезвой.

Рукой вожу по каменной от напряжения спине. Она рывками дышит в мою грудь, лбом трется. Жду, когда Юля успокоится. Буду держать сколько потребуется. Юля стихает быстро.

- У меня нет выбора. Я не собираюсь выбирать какую руку отсечь, если могу сохранить обе! И не собираюсь становиться карманной собачонкой деда и плясать на задних лапках. Оставлю эту честь своей матери.

- Но как…? Он же сказал, что контролирует все?

- Помнишь, я говорил про один вариант?

- Припоминаю, - встрепенулась. - Какой? – закусывает губу.

- Разбомбить все.

- Что?

- Придать историю гласности. Есть счет с названием клиники, есть фотография и координаты отца, есть рассказ матери, можно поднапрячься и найти штампы в документах в какие даты они ездили. Надо только соединить в историю, подготовить факты и встретиться с бывшим работодателем отца. Убедить его сделать репортаж, после которого у отца останется один путь – домой.

- Что? У тебя был вариант, и ты столько времени бездействовал? – толкает меня в грудь, зло щурится. Распаляется моя девочка. Зажигается.

Кайфую, когда она такая. Сильная. Живая. С запалом.

Фонтан эмоций, которые не сдерживает, сносит крышу.

Я не просто встрял по Крайновой. Она забралась под кожу, осела на молекулярном уровне, забралась и свернулась хрупким клубочком в районе груди. Когтями зацепиться не забыла. Укоренилась.

Юля отличается от всех моих знакомых. Хрупкая на первый взгляд. . Но стоит заглянуть за занавес, то можно увидеть поразительную волю. Юля не перекраивает себя, не дает сломать стержень.

- Надо было сначала найти отца. Сейчас я точно знаю, где он, его не выпустят из вида. И я надеялся, что сам смогу провернуть, мирно. А если сделать репортаж, то рикошетить будет неслабо. По всем, кто рядом со мной.

- Будет большой резонанс? – сексуально языком смачивает губу. Невинным взглядом неосознанно подсекает, шанса устоять у меня нет.

Сминаю алые губы, давая нам передышку. Юля сердито сопит, неспешно размыкает губы. Поддается игре языков и льнет как ласковая кошка.

Моя. Я до вчерашнего вечера знал, что моя. Не отпущу.

- Дем, я жду ответ, - мычит