— Если его не будет на моем пути, это облегчит сбор голосов.

— Тогда назовем это подарком от нового союзника. Твой соперник уйдет… — Рэмси помедлил, — сразу, как только я войду в состав Объединенного комитета начальников штабов.

Адмирал Лэнгфорд Рэмси был крайне доволен. Все происходило именно так, как он и предполагал. Аатос Кейн может стать, а может и не стать следующим президентом Соединенных Штатов, но если он собрался совершить этот подвиг, назначение Рэмси будет одобрено. Если Кейн не сможет победить на выборах, тогда Лэнгфорд, в конце концов, уволится из военно-морского флота как член Объединенного комитета начальников штабов.

Это определенно победа.

Рэмси выключил свет и направился наверх. Несколько часов сна ему не помешают, так как завтра будет решающий день. Как только Кейн войдет в контакт с Белым домом, слухи о назначении Лэнгфорда очень быстро распространятся. Рэмси должен быть готовым к любым нападкам и к любым вопросам. Он должен убедить всех, что его новая должность — лишь благоволение президента, а не его личная инициатива. К концу дня все ведущие политтехнологи уже подготовят круглые столы и всевозможные телепередачи, анализируя и проверяя слух о его возможном назначении; тогда же появится первая реакция. И только на следующий день слух станет фактом.

Телефон в кармане его пижамы зазвонил. Странно для такого позднего часа. Лэнгфорд вытащил трубку и обнаружил, что номер на дисплее не определился. Его взяло любопытство. Он остановился на лестнице и ответил на звонок.

— Адмирал Рэмси, это Изабель Оберхаузер.

Лэнгфорда мало что могло удивить, но это заявление определенно заинтриговало его. Он услышал старческий хриплый голос, произносящий английские слова с сильным немецким акцентом.

— Вы достаточно упорны, фрау Оберхаузер. До недавнего времени вы пытались получить информацию от наших военных, а сейчас решили позвонить мне лично.

— Это было не так уж и трудно. Полковник Вилкерсон дал мне ваш номер. Под дулом пистолета, направленным прямо в лоб, он сразу пошел на сотрудничество и легко дал всю интересующую меня информацию.

Ну и денек, подумал Рэмси.

— Он рассказал мне очень много, адмирал. Он так хотел жить — и думал, что, если он ответит на мои вопросы, у него появится такой шанс. К сожалению, этого не случилось.

— Он мертв?

— Я уберегла вас от решения еще и этой проблемы. Вы должны сказать мне спасибо.

Рэмси не собирался никого благодарить.

— Вообще-то я позвонила, чтобы сделать вам предложение. Но прежде чем я его озвучу, можно задать вам один вопрос?

Лэнгфорд поднялся по лестнице и сел на край кровати.

— Валяйте.

— Почему умер мой муж?

Лэнгфорд тут же уловил моментальный отблеск эмоции в ее бесстрастном тоне и сразу понял слабость этой женщины. Правдивый ответ должен сломить ее. И он принял решение.

— Он добровольно дал согласие на участие в опасной миссии. Точно так же, как сделал его отец за много лет до него. Но кое-что произошло с подводной лодкой.

— Вы говорите очевидные вещи и все еще не ответили на вопрос.

— Мы не имеем понятия, почему подводная лодка затонула, — мы знаем об этом факте, и только.

— Вы нашли ее?

— Она никогда не возвращалась в порт.

— И снова это не ответ.

— Неважно, была ли она найдена или нет. Ее экипаж все так же мертв.

— Это имеет значение для меня, адмирал. Я бы предпочла похоронить своего мужа. Он заслужил покоиться с миром рядом со своими предками.

Теперь вопрос возник у Рэмси:

— Почему вы убили Вилкерсона?

— Он был врагом. Хотел отобрать у нашей семьи удачу. Я не могла этого допустить. А еще он был вашим шпионом.

— Кажется, вы опасная женщина.

— Вилкерсон говорил то же самое. Он сказал мне, что вы хотели бы видеть его мертвым. Что вы лгали ему, использовали его. Стерлинг был слабым человеком, адмирал. Но он сообщил мне, что вы сказали моей дочери. Как вы могли это сделать? Вы даже не представляете, к чему это может привести. Вы поступили крайне необдуманно, когда сообщили, что в Антарктиде можно что-то найти. А сейчас я все же хотела бы услышать ответ на мой вопрос. Почему умер мой муж?

Эта женщина думала, что обладает каким-то преимуществом, звоня ему в середине ночи, сообщая о том, что его агент был мертв… А ей не откажешь в смелости. Но Изабель Оберхаузер находилась в невыгодном положении, так как ему было известно гораздо больше, чем ей.

— Прежде чем ваш муж отправился в путешествие в Антарктиду, его тщательно проверили. Наш интерес был вызван прежде всего тем фактом, что нацисты одно время были одержимы исследованиями Херманна Оберхаузера. О да, немцы наши кое-что в 38-м, и вы это знаете. К сожалению, нацисты были слишком простодушны, чтобы понять, на что они напоролись. Они заставили замолчать вашего свекра. Когда же наконец он смог говорить, то никому не был интересен и никто его не слушал. А ваш муж не смог узнать то, что знал его отец. Поэтому все и заглохло, до тех пор пока мы этим не заинтересовались.

— И что же вы узнали?

Он захихикал:

— Какой смысл сейчас рассказывать вам об этом?

— Как я уже сказала раньше, я звоню, чтобы предложить вам кое-что. Вы послали человека, чтобы убить Коттона Малоуна и мою дочь Доротею. Он вторгся в наш дом, но не смог преодолеть нашу защиту. Он умер. Я не хотела, чтобы моей дочери был причинен вред, так как Доротея для вас не представляет никакой угрозы. В отличие от Коттона Малоуна, с тех пор как он посвящен в детали о гибели подводной лодки. Я не права?

— Я вас слушаю.

— Я точно знаю, где он, а вы — нет.

— Как вы можете быть так в этом уверены?

— Потому что несколько часов назад в Ахене Малоун убил двух человек, которые пришли, чтобы устранить его. Этих людей тоже послали вы.

Новая информация, а Рэмси все еще не получал никаких отчетов из Германии. Ему ничего не оставалось, как согласиться со старухой:

— Ваша информаторская сеть работает хорошо.

— Ja. Вы хотите знать, где сейчас Малоун?

— В какую игру вы играете? — Рэмси стало любопытно.

— Я просто хочу, чтобы вы не лезли в дела нашей семьи. А вы не хотите, чтобы мы лезли в ваши дела. Поэтому нам надо разделить сферы влияния.

Лэнгфорд понял, что эта женщина может быть хорошим союзником, поэтому решил ей кое-что рассказать.

— Я был там, фрау Оберхаузер. В Антарктиде. Сразу после того, как подводная лодка пропала. Я погружался в воду и кое-что там видел.

— То, что мы не можем себе представить?