Второй Ахтои, вероятно, приходился прежнему деспоту сыном. Он принял в качестве царя-Тростника и царя-Осы имя Мериибра, «Любимый сердцем [бога] Ра», а в качестве имени Сокола Мериибтауи, «Любимый сердцем Обеих земель», оно же было его именем Господина Коршуна и Кобры. Имя этого царя найдено на скалах Асуана, где добывали знаменитый розовый гранит. Данный факт свидетельствует о том, что южный вассал фараона – царь Уаханх Интеф – не пытался помешать такой работе. В этой связи следует обратить внимание на утверждение следующего правителя, что гранит можно было добывать здесь и в его время. В Асиуте были обнаружены несколько фрагментов бронзового сосуда с его именами, в настоящее время хранящиеся в Лувре. В Меире был найден посох из эбенового дерева с его именем. Известны также два или три скарабея с его именем. Эратосфен называет его Меуресом и сообщает, что он правил 12 лет. Слово мери позднее превратилось в ми, а Ми-иб-ра является близкой по звучанию интерпретацией имени Ме-у-ре(с), где у передавалось через ипсилон. Правление этого царя было мирным, но он утвердил свое господство над Югом, вероятно, путем демонстрации своей военной мощи. Известно, что, давая советы своему преемнику, он сказал: «Тот, кто хочет пребывать в мире, должен быть готов к войне». Это замечание процитировал следующий царь в своем письме к сыну, которое впоследствии приобрело большую известность и заняло свое место в древнеегипетской литературе. Это самый древний пример использования данной пословицы, чересчур буквальное понимание которой привело к страшным бедствиям в наше время.

Мы не располагаем сведениями о том, что происходило в те времена в Дельте, но этой областью, вероятно, управляли разные знатные семейства, готовые при малейшем признаке слабости со стороны фараона избавиться от своей зависимости. В Верхнем Египте существовали две влиятельные династии номархов, с которыми фараонам Девятой династии приходилось иметь дело. Резиденцией одной из них был Асиут – город на полпути между Мемфисом и Фивами. Эта семья демонстрировала постоянную лояльность царской династии Ахтои. Другая династия – семья Интефа, – глава которой Уаханх был зависимым царем Юга, жила в городе Уасет (Фивах). Этот южный правитель был независим от северного фараона настолько, насколько осмеливался. Он был владыкой примитивных некультурных людей, которые, смею сказать, имели гораздо более тесные связи и испытывали большую симпатию к населению далекого юга, чем Нижнего или даже Среднего Египта. В столице Девятой царской династии Ихнасии (Гераклеополе) условия жизни были хороши. Дошедшие до нас предметы искусно сделаны и демонстрируют мастерство, унаследованное от времен Шестой династии. Гробницы номархов в Асиуте (древнем Сауте) обнаруживают довольно высокий уровень ремесла, тогда как те немногие памятники, что сохранились от фиванских номархов, сделаны неумело и грубо. Они доказывают, что примерно 450 миль (около 723 км), отделявших этот город на Юге от резиденции фараона на Севере, были самой настоящей пропастью, края которой изредка соединяли знатные путешественники. И действительно, южная часть страны была практически независима. Ею управлял тот самый Уаханх Интеф, сын владыки Фиванского нома, которого звали Интеф, знатного вельможи, занимавшего пост «хранителя границы Юга», вероятно, при последних царях Восьмой династии. Родители последнего неизвестны, а самого его впоследствии почитали как заложившего основы величия династии.

В тот же период князем Саута был Ахтои, то есть его звали так же, как фараона в Ихнасии. Он не был связан родственными узами с правящим домом, но при этом оставался в прекрасных отношениях со своим владыкой. Должно быть, фараон считал дружеские отношения с этим номом Среднего Египта делом первостепенной важности, учитывая силу и растущую независимость династии Интефа. Этот князь Ахтои из Саута рассказывает в своей гробничной надписи, что правящий дом в Ихнасии всегда считал его своим другом и что «его учили плавать вместе с царскими детьми», иными словами, он был спутником и товарищем по играм для детей фараона в их самых личных и неформальных развлечениях. Он сообщает, что его правление в Сауте было мирным и благополучным: проводились крупные ирригационные работы, так что «каждый человек имел воду Нила для удовольствия своего сердца». У него было много зерна, и однажды во время голода он смог раздать зерно своим людям и отменить все налоги. При этом он должен был содержать большую армию и флот из речных судов, принимая во внимание растущую враждебность Юга. В конце концов фараон официально назначил его «военачальником Среднего Египта».

Итак, сцена для борьбы между домом Ахтои из Ихнасии, или Гераклеополя (Девятой династии), и домом Интефа из Уасет, или Фив (Одиннадцатой династии), была готова, и эта схватка вскоре полностью изменила лицо Египта. Однако прежде, чем это произошло, оба главных героя – фараон Мериибра Ахтои и князь Саута Ахтои – умерли. Мы обнаруживаем, что, когда разразилась буря, трон в Ихнасии занимал третий царь по имени Ахтои, в то время как в Сауте правил сын прежнего номарха Тефиби. При этом царем Юга оставался Уаханх.

Первый Ахтои (тот самый деспот), вероятно, взошел на престол уже стариком, так как его правление было коротким. Второму Ахтои вполне могло исполниться 45 или 50 лет, когда он унаследовал власть, и, соответственно, около 60, когда он скончался. Третьему Ахтои, о котором мы поговорим сейчас, могло быть примерно 40 лет, когда он стал царем. И если, в условиях отсутствия определенных сведений, мы отведем ему 25 лет, то на момент смерти ему должно было быть 65 лет. Когда он вступил на престол, то принял имя Небкаура, «Владеющий духами Ра». На гирьке, обнаруженной в Тель-эль-Яхудии в восточной Дельте, его имя выписано как Небкау Ахтои, однако в сказке «Красноречивый поселянин», о которой я сейчас расскажу, он назван Небкаура.

Похоже, что проблемы, связанные с Югом, начались в первые годы его царствования, поскольку, как мы увидим, в конце своей жизни фараон говорил о «поколении», прошедшем со времени тех событий (то есть приблизительно о 20 годах).

По его собственному откровенному признанию, которое он впоследствии сделал своему сыну, он совершил некий несправедливый враждебный поступок против зависимого царя Уаханха Интефа, после чего тот сразу поднял восстание и вступил в бой с верным трону князем Саута Тефиби. В своей гробнице Тефиби рассказывает, что в первом бою воины Саута одержали победу и заставили южан отступить. Сражаясь на восточном и западном берегах Нила, он захватил город и значительную территорию вокруг него и поначалу смог удержать их. На реке также разгорелся бой, во время которого несколько судов южного флота наскочили на мели и были захвачены, а другие преданы огню. Великий день закончился тем, что военачальник Юга упал в воду.

Однако это было только началом восстания. Сам факт, что князь Тефиби пожелал описать только эти события, служит доказательством, что конец истории был рассказом о несчастье, постигшем его и его царственного господина. При этом сам фараон был более честен и, как мы сейчас увидим, откровенно признал в конце жизни, что южане захватили священный город Тинис и всю ту территорию, что прежде лежала на западном берегу Нила сразу за их северной границей и являлась самой южной областью Среднего Египта. Уаханх Интеф не стал развивать свой успех. Как мы скоро узнаем, существуют некоторые основания предполагать, что он пришел к соглашению с фараоном и заключил мир. Судя по знаменитому письму к сыну, к которому я сейчас перейду, царь был своего рода фаталистом, к тому же болезненно суеверным. Потеря священного города Тиниса свидетельствовала о гневе богов и поразила его в самое сердце. Более того, существовало некое забытое теперь пророчество о жителях Юга, о котором он упоминает в своем письме, и именно оно заставило его оставить их в покое. Таким образом, был заключен временный мир, а фараон свыкся с потерей Тиниса и всей территории к югу от него.