– Не говори глупостей, – сказала Теревинфия, неслышно входя в покои. – Поторопилась ты соглашаться, я б его отговорила – и недорого бы за это взяла. К нему особый подход нужен, только и всего.

– Не в верховном советнике дело, а в Эльвер-ка-Виррионе. – Неннонира вздохнула, завязывая тесемки сандалий. – Мне из-за него согласиться пришлось. Особняк, в котором я живу, принадлежит маршалу Кембри. Он мне благоволит и денег с меня не берет, так что… Хотя знай я заранее, что меня ждет, ни за что бы не согласилась.

– Ой, сайет, а вы бы и правда его отговорили? – ошеломленно спросила Майя, разглаживая на коленях подшитый подол одеяния шерны.

– Хозяин к моим советам прислушивается, – важно заявила Теревинфия. – Знает, что без меня месяца не протянет, помрет от обжорства. Как по-твоему, почему Мерису продали? От такой невольницы одни неприятности – вспыльчивая, своевольная, да еще и распутница безудержная. Помяните мои слова, болтаться ей на виселице. Нет, верховному советнику другой такой сайет не сыскать.

– Что ж, ублажайте верховного советника, коли вам по нраву, – сказала Неннонира. – А моей ноги здесь больше не будет.

– Екжа во дворе, – холодно ответила Теревинфия.

Майя расслабленно вытянулась рядом с Эльвер-ка-Виррионом и удовлетворенно вздохнула, наслаждаясь не только физической близостью юноши и гордостью за свою красоту, но и ощущением того, что взошла на некую новую ступень успеха. Казалось, до сих пор Майя, подталкиваемая Оккулой, долго взбиралась на недосягаемую горную вершину и сейчас наконец достигла желанной цели. Наивная простушка осталась в прошлом; теперь перед девушкой простиралось обольстительное будущее, пусть и пугающее неведомыми опасностями, однако она, безмятежно уверенная в своей неотразимой прелести, чувствовала себя неуязвимой и способной изменить свою судьбу. Майя лениво потянулась и потерлась щекой о плечо Эльвер-ка-Вирриона.

Едва невольницы прибыли в маршальский особняк, Майю немедленно отвели в покои, где ее встретил влюбленный юноша, сжал в объятиях, расцеловал и подтвердил на деле свои пылкие чувства. Майя решила, что он нисколько не солгал.

Его действия явственно показали, в чем заключается разница между знатным господином и деревенским гулякой. О Сенчо Майя даже не вспоминала – ублажать хозяина она считала долгом примерной невольницы и получала удовлетворение от осознания умело выполненной работы, наслаждаясь только заслуженной похвалой. Сравнивать юношу с Кембри смысла не имело – теперь Майя знала, что он действительно послал за ней не ради постельных утех; ненасытной похотью маршал напоминал голодного сома – слопает все, что отыщет. Нет, Майя сравнивала Эльвер-ка-Вирриона с Таррином – и в этом сравнении Таррин безнадежно проигрывал, причем не из-за знатности, богатства или возраста. Шаловливые заигрывания Таррина, которые прежде так нравились Майе, на самом деле свидетельствовали о его слабостях и недостатках. Его носило по жизни, как лодку по бурным волнам озера; он был непоседливым, беспечным бродягой, бездомным котом под дверью, мелким воришкой, не ведающим стыда; никакими достоинствами он не обладал; ему легче было стянуть, что плохо лежит, чем добиваться своего честным трудом. Все это чувствовалось даже во время любовных утех – мимолетное развлечение, дружеская приязнь, но не более того. Да, Майя попала в неволю из-за Таррина; его сомнительный образ жизни поставил Майю в не менее сомнительное положение, что и привело к трагическим последствиям. Впрочем, сейчас девушка об этом даже не задумывалась: объятия Эльвер-ка-Вирриона были намного приятнее незамысловатых ласк отчима. Искусные прикосновения юноши, его спокойная уверенность и искреннее восхищение вкупе с явным стремлением доставить удовольствие своей возлюбленной вызывали невольное уважение. Несомненно, в его постели перебывало немало женщин, но Майя верила его восторженным утверждениям, что именно ее он желал больше всех на свете. Разумеется, отказать ему она не могла, но это не имело значения – она отдалась на волю страстей и впервые испытала невероятное наслаждение от постельных утех с красивым и обаятельным молодым человеком, не намного старше ее самой. Его трогательное участие и забота, пылкая чувственность и жаркие ласки доставили Майе необычайное удовольствие.

Другая невольница думала бы не о приятных ощущениях, а о том, как лучше воспользоваться влюбленностью знатного юноши с наибольшей выгодой для себя; однако именно простодушие и наивная, почти детская непосредственность Майи очаровали сына маршала до глубины души.

Нежась в объятиях Эльвер-ка-Вирриона, Майя не думала ни об обещанном вознаграждении, ни о том, какую пользу можно извлечь из знакомства со знатным господином. Ей хотелось одного – побыть с ним подольше. Увы, гости уже собрались на пиршество, хозяина вот-вот хватятся. Он и так, к великой радости Майи, воспользовался первой попавшейся возможностью остаться наедине, но их уже наверняка заждались. До опочивальни долетали громкие голоса, обрывки песен, звонкий смех и веселые восклицания.

– Вам, наверное, пора, мой повелитель? – напомнила Майя, прервав его самозабвенные ласки.

Разумеется, ей не пришло в голову, что ему доставляло удовольствие, презрев все правила приличия, обращаться с простой тонильданской невольницей как с богиней, – так Сенчо нравилось унижать прославленную шерну.

– Ты хочешь побыстрее ускользнуть?

– Нет, что вы, мой повелитель! Просто вас уже заждались.

– Ничего страшного, подождут. Нам с тобой надо поговорить.

– Про Неннониру? – лукаво усмехнулась Майя (опытная наложница не позволила бы себе такого дерзкого замечания).

– С ней я любовными утехами не занимаюсь, – с неожиданной серьезностью ответил он. – Спроси у нее, она подтвердит.

– Это почему? – с шутливым изумлением осведомилась девушка.

– Она мне безразлична. С того самого дня, как я встретил тебя на Халькурниле, мне больше никто не нужен.

– А кто вчера с ней к верховному советнику заявился?

– Я хотел заручиться согласием сына верховного барона Урты, Эвд-Экахлона, что он придет ко мне на пир. Ему Неннонира очень нравится, только она все время ему отказывает. Ей трудно угодить, она очень привередливая в выборе своих спутников. Разумеется, это прибавляет ей ценности в глазах окружающих. В общем, я уговорил ее пойти со мной к Эвд-Экахлону, посулить ему, что снизойдет к его мольбам. Иначе он бы не согласился. Понимаешь, уртайцы нас недолюбливают, потому что мой отец с Форнидой королю Карнату Субу отдали.

– А зачем тогда Неннонира согласилась, раз он ей не нравится?

– Затем, что ей известно…

– Что, мой повелитель?

– Что Бекле нужна ее помощь. И твоя тоже, Майя.

– Моя помощь?

– Ну, ты же моему отцу сказала, что готова помочь.

Майя ахнула и испуганно задрожала: ей даже в голову не приходило, что данное маршалу обещание придется выполнять на пиршестве у его сына.