— Зевс, — хмыкнул Аполлон.

— Так ты думаешь, у тебя будут с ним неприятности?

— Боюсь, нам с Артемидой придется многое ему объяснить. Он, конечно, наш отец и любит нас, но это не имеет значения, потому что Громовержец совсем не порадуется тому, что мы позволили поймать себя в ловушку в королевстве Лас-Вегас.

— Ну, вообще-то это не королевство, а просто город Лас-Вегас, расположенный в штате Невада. Как Рим — это город, находящийся в Италии.

По крайней мере, нечто в этом роде, подумала Памела, не желая читать Аполлону целую лекцию по географии Соединенных Штатов Америки.

— Не королевство?

— Ничего подобного.

Они прошли довольно далеко по красной земле тропинки, когда Аполлон наконец заговорил снова.

— Наверное, я кажусь тебе очень глупым, когда называю Лас-Вегас королевством, боюсь автомобильной качки, пускаю себе кровь при бритье, не понимаю, что такое защитный крем… — сказал он, не глядя на Памелу.

— Ну и вполовину не таким глупым, какой выглядела я, когда вдруг свалилась прямо на Олимп.

Он наконец посмотрел на нее.

— Ты попала на Олимп, но не проявила глупости.

— Ага, — фыркнула она, — конечно, когда бы? Я была слишком занята, потому что ничего не соображала из-за магии твоей сестры, к тому же начала превращаться в цветок.

Аполлон остановился и повернулся к Памеле лицом. Он поднял руку, как будто хотел коснуться ее, но тут же передумал.

— Мне стыдно за то, что с тобой случилось. Я должен был защитить тебя. Меня оправдывает лишь, что подобные чувства внове для меня, я имею в виду любовь, и я обнаружил, что она очень… — Он немного помолчал, глядя в глаза Памелы. — Отвлекает.

Памела глубоко вздохнула.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Выражение лица Аполлона едва заметно изменилось, но он сказал только:

— Понимаешь?

— Да. — Она снова тронулась с места.

Памеле хотелось поговорить с ним; ей необходимо было поговорить с ним, но она просто не могла сделать это, стоя неподвижно.

— Я ведь уже говорила тебе, что была замужем и что мой брак был неудачным.

— Да, — кивнул Аполлон.

— Я хочу, чтобы ты знал, почему именно он был неудачным, и тогда, я думаю, ты поймешь, почему все это так трудно для меня, почему я сопротивляюсь любви к тебе.

— Я слушаю.

— Я познакомилась с Дуэйном, когда училась в колледже. Он на десять лет старше меня и уже успешно работал. Я думала, что он хорош собой и умен, и он казался мне добрым. Он хотел заботиться обо мне. Теперь я понимаю, что я влюбилась не в настоящего Дуэйна; я влюбилась в ту воображаемую жизнь, которую мы должны были провести вместе. Но любовь есть любовь… Мы поженились за месяц до того, как я закончила колледж. И с первого же дня после свадьбы все изменилось. Мы купили дом. Нет, не так. Дуэйн купил дом. Он настоял, что так будет лучше: если владельцем будет числиться он один. Он говорил, что так можно быстрее и легче оформить покупку. То же самое было с машиной, которую он мне «подарил». Ее владельцем тоже был он… и это меня удивило. Я помню, однажды, через неделю или около того после свадьбы, он был за городом и позвонил мне. Ему нравилось мне звонить. Часто.

Памела сделала паузу. Одно лишь воспоминание о том, как Дуэйн постоянно проверял ее, подсылал своих родственников и тех немногих избранных друзей, которых он считал достойными того, чтобы «поддерживать с ними знакомство», — чтобы всегда знать, где она находится и чем занимается, — вызывало в ней острую боль и разочарование. Памела с силой топала ботинками по хрусткому гравию, пиная мелкие камешки, чтобы хоть как-то дать выход старой горечи. Все это уже в прошлом, напомнила она себе; она от этого сбежала, и с ней никогда больше не случится подобного.

Аполлон молча наблюдал, как Памела борется с нахлынувшими эмоциями прошлого. Ему хотелось помочь ей, он желал бы развеять ее боль… но он знал, что прошлое — это такое поле битвы, на котором каждый сражается в одиночку. И если Памела не сумеет победить старых демонов, они станут вечно преследовать ее в будущем. В их будущем.

— Ну, как бы то ни было, — продолжила наконец Памела, — в тот день он, как обычно, спросил, чем я занимаюсь. Я сказала, что вешаю на стену новую картину. Никогда не забуду, как вдруг изменился его голос… Он проревел: «А тебе не кажется, что мне хотелось бы заняться этим вместе с тобой?» Мне и в голову прийти не могло, что повесить картину в его отсутствие — такое уж большое преступление. Но так оно и было. Мы были женаты меньше месяца, но в тот день я начала чувствовать себя так, словно угодила в ловушку.

А ведь дальше все становилось хуже… намного хуже. Памела уже почти сдалась и позволила Дуэйну поглотить себя, но где-то в глубине души она все-таки нашла силы для борьбы. Медленно, тихо она начала создавать свое собственное пространство. И втайне откладывала деньги, на которые можно было бы купить путь к свободе. Люди обычно думают, что бегство от алкоголика или кого-то в этом роде требует всего лишь решимости. Но Памела знала, что это не так. Прежде чем сбежать, надо выстроить план, да к тому же иметь средства, чтобы этому плану следовать. Ее план включал в себя хорошего адвоката и собственное дело. Памела выпрямилась и наконец закончила свой рассказ.

— Мне не хочется вдаваться во все эти тошнотворные детали. Достаточно сказать, что душил он меня почти семь лет, пока я наконец не избавилась от него. И прошло еще больше двух лет, прежде чем он перестал звонить мне и постоянно являться туда, где, как он знал, я часто бываю. Всегда там… он всегда был там, ожидая, как будто я глупый ребенок, который должен вот-вот понять свою ошибку и вернуться домой. И только в последние полгода он наконец оставил меня в покое.

— Он мучил тебя… — Голос Аполлона прозвучал низко и напряженно, потому что бог света представил, что бы он сделал с этим Дуэйном, если бы к нему сейчас вернулась его сила бессмертного.

— Да, он меня мучил, но сейчас не это главное. Боль ушла вместе с любовью. А что осталось, так это неуверенность в себе. Я ведь совсем не догадывалась, что меня ждет. Я встречалась с ним два года. И если бы тогда — до того, как мы поженились, — кто-нибудь сказал мне, что этот мужчина, который выглядит таким безупречным, таким замечательным, на самом деле всего лишь мстительный, властный и злобный сумасшедший, который хочет загнать меня в клетку и сломать, превратить в запуганное жалкое существо, я бы просто расхохоталась в лицо такому пророку. Я бы никогда и ни за что в такое не поверила. Он ведь прикидывался совсем не таким, каков он есть на деле, он просто заманивал меня в капкан, а я этого не видела…

Последние слова Памела произнесла едва слышным шепотом.

— Когда мы с тобой разговаривали в тот вечер, любуясь танцем фонтана, ты говорила о маскараде… Ты имела в виду свой брак.

Памела кивнула.