Назаров совершенно справедливо говорит о высоких темпах экономического развития России накануне Первой мировой войны. Но вот про «цену» этих достижений он почти ничего не говорит. Он восхищается быстрым притоком иностранных инвестиций в российскую экономику. А между тем постепенно и незаметно западный капитал захватывал ключевые позиции в экономике России – добывающей и обрабатывающей промышленности, торговле и, что особенно важно, банковском секторе. В 1910 году в нефтяной промышленности России 80 % капитала находилось в собственности трех иностранных компаний – американской «Стандарт ойл», англо-голландской «Шелл» и шведской «Нобель». В 1912 году у иностранцев было 70 % добычи угля в Донбассе. Кроме того, иностранцам принадлежало 90 % добычи платины, в их собственности находились 90 % акций электрических и электротехнических компаний, все трамвайные предприятия ит.д.

Примечательно, что банки распространили свои щупальца на всю российскую экономику, приобретая контрольные пакеты акций. В 1910 году 88 % всех акций российской металлургии находились в руках банков, причем 2/3 этих акций принадлежали парижскому банковскому консорциуму из трех французских банков. В судостроении банкам принадлежало 96 % капитала, в том числе 77 % – парижским. В паровозостроении 100 % акций находились в руках двух банковских групп – парижской и немецкой.

Россия обеспечивала быстрое экономическое развитие также с помощью иностранных (в первую очередь, ротшильдовских) займов. И накануне Первой мировой войны Россия, добившись ценой невероятных усилий четвертого (по другим данным – пятого) места в мире по объему промышленного производства, заняла прочно первое место по величине внешнего долга. Назаров говорит о «золотом рубле», который был, по его мнению, самой прочной валютой в мире. Но российский рубль поддерживался за счет золотых кредитов все того же Ротшильда. А «золотой рубль» был навязан России в самом конце XIX века Западом (денежная реформа С.Ю. Витте 1897 года) для того, чтобы обеспечить возможность вывоза из России дивидендов и процентов по займам в «самой прочной валюте в мире». Об этом убедительно писал царский генерал А. Нечволодов в своей книге «От разорения к достатку» (1906): «Привлечение иностранных капиталов в государство сводится к эксплуатации этими капиталами отечественных богатств и рабочих рук страны, а затем и вывозу за границу золота, приобретенного в стране за продажу продуктов производства».

И еще о «быстром экономическом развитии» России в начале XX века. Результаты растущего производства в нашей стране доставались преимущественно не русскому народу, поскольку параллельно с ростом производства шло увеличение экспорта продукции за пределы России. В основном экспорта сырья и полуфабрикатов. Обрабатывающая промышленность явно отставала от добывающей, а ассортимент готовой промышленной продукции был крайне узок. Поэтому параллельно нарастал импорт готовой промышленной продукции, особенно машин и оборудования, другой высокотехнологичной продукции. Россия все больше превращалась в сырьевой придаток Запада, нарастало ее техническое отставание. Хотя темпы экономического развития России после отмены крепостного права были выше, чем у многих европейских стран и США, разрыв в уровнях душевого потребления между Россией и капиталистическим Западом не уменьшался, а, наоборот, рос. Согласно совместному исследованию, проведенному Хьюстонским университетом США и НИЭИ при Госплане СССР в конце 1980-х годов, в 1861 году душевой национальный доход России составлял примерно 40 % по сравнению с Германией и 16 % – по сравнению с США. В 1913 году соответствующие цифры были равны 32 и 11,5 процента. Таковы плоды того, что Россия вступила на путь зависимого капиталистического развития.

Развитие капитализма вело к разрушению крестьянской общины, социальной поляризации общества, появлению в городах безработных и тех самых люмпен-пролетариев, которые «орденом русской интеллигенции» и мировой закулисой использовались позднее в качестве «расходного материала» революций. Самое главное, что капитализм вел к быстрому духовному разложению общества, упадку веры, кризису Русской Православной Церкви (об этом кризисе, кстати, Назаров пишет). Капитализм (причем еще не в полной мере развившийся) привел к тому, что сочетание «экономического развития, социальной справедливости и истинной веры» (слова М. Назарова) в России стало невозможным. В 1917 году русский народ оказался перед альтернативой:

а) дальнейшее капиталистическое развитие (Февральская революция);

б) социалистическое развитие (Октябрьская революция).

Из двух зол русский народ выбрал меньшее. По крайней мере, в рамках социалистической альтернативы ему предлагали «социальную справедливость», идея которой находилась в генах русского православного человека. Идеи «экономического развития», «демократии» и «прогресса», которые выдвигались в рамках капиталистической альтернативы, были малопонятны русским, и они интуитивно воспринимались как чуждые.

Конечно, большевики в дальнейшем отказались от многих своих лозунгов, фактически обманув русский народ. Но события 1917 года стали «лакмусовой бумажкой», отразившей антикапиталистические настроения русского православного человека.

P.S. Упоминавшийся выше генерал А.Д. Нечволодов не был одинок в своих оценках так называемого «экономического бума» в России и тех угроз, которые нес стране иностранный капитал. Свою озабоченность социально-экономическим состоянием в стране, утратой (или угрозой утраты) экономического (а вслед за ним и политического) суверенитета России выражали такие экономисты, общественные деятели, писатели, как: И. Аксаков, С. Шарапов, Г. Бутми, В. Кокорев, Ф. Чижов, П. Оль, Ю. Жуковский, князь А. Щербатов, А. Энгельгардт, А. Шипов и многие другие русские патриоты.

P.P.S. Для тех, кто хотел бы поглубже разобраться в экономическом положении дореволюционной России, могу также рекомендовать свои работы:

Экономическая теория славянофилов и современная Россия. «Бумажный рубль» С. Шарапова. – М.: Институт русской цивилизации, 2014. – 656 с.

Пора возвратиться домой! Становление капитализма в России как история «экономических провалов». По воспоминаниям русского промышленника и купца Василия Александровича Кокорева. – М.: «Родная страна», 2017. – 536 с.

Россия и Запад в XX веке: История экономического противостояния и сосуществования. – М.: Институт русской цивилизации, 2015. – 736 с.

Православное понимание экономики. – М.: Институт русской цивилизации, 2017. – 608 с.

Золото в мировой и российской истории XIX–XXI вв. – М.: «Родная страна», 2017. – 448 с.

Исполнилось десять лет со времени, когда пожар финансового кризиса, начавшегося в США, распространился на весь мир, включая Россию. В Америке кризис вспыхнул в 2007 году на рынке ипотечного кредитования и хронологические рамки американского финансового кризиса определяются: 2007–2009 гг. А хронологические рамки мирового финансового кризиса: 2008–2009 гг. В мировых и российских СМИ появилась куча статей, посвященных круглой дате. В них рассматриваются причины глобального финансового кризиса, делаются все новые и новые попытки извлечь необходимые уроки и сформулировать рекомендации по предотвращению повторения подобного катаклизма. Действительно, причины мирового финансового кризиса прошлого десятилетия сохраняются, дисбалансы мировой финансовой системы усилились. Имеются все признаки того, что мир накроет вторая волна финансового цунами. И разрушительные последствия второй волны будут несравненно более серьезными, чем первой.