Какая набожность, думал Вэнс, пока священник заканчивал свою обличительную речь. И спросил вслух:

— Значит, он хочет с помощью этих бумаг вернуться в Легацию?

— Нет! В этом-то все и дело! — прошипел Грегори, уже способный дышать лишь урывками. — Убив моих братьев, унизив меня, он похвастался передо мной… он знал, что я покойник. Он хвастался и насмехался надо мной, говоря, что передаст бумаги русским. «Это нарушит твои жалкие планы, да?» — говорил он, расхаживая передо мной с важным видом. — Вэнс вдруг поймал себя на том, что рассматривает кровавые следы Кимболла, протоптавшего на полу кровавую тропинку. Он даже не заметил, что белые теннисные туфли тоже в красных потеках. — Он сказал: «У русских хватит сил противостоять таким, как ты», — продолжал священник. — Это горделивый и тщеславный человек, он сказал, что русские будут его ценить куда больше и будут относиться к нему лучше, чем Бременская Легация. Он знал… он знал, как много значило для меня окончательное восстановление святости Святого Петра. Он знал, и он постарался, чтобы, умирая, я почувствовал, что моя жизнь была… менее чем бесполезна. — Брат Грегори сотрясался от рыданий, которые прерывались лишь судорогами боли. Вэнс развязал ему руки, вяло лежавшие на коленях.

— Когда он хвастался, он не сказал, где и когда передаст документы русским?

Брат Грегори поднял пустые глаза.

— А сейчас он куда направился? — спросил Вэнс, повысив голос.

— В Пизу, — покорно ответил монах, — у него есть квартира в Пизе, где он всегда останавливается. Я там был. Это рядом с башней; он должен встретится с русскими там завтра утром, словно туристы в башне; они обменяются конвертами. А-а-а! — Тело священника скрутила конвульсия. — Убейте меня уже, прошу вас, убейте быстрее. Пожалуйста, умоляю!

Вэнс достал из заднего кармана пистолет.

— Последний вопрос, — сказал Вэнс.

— Пожалуйста.

— Что за оружие описано в рукописях да Винчи?

Грегори, похоже, собрал все силы, чтобы высказать последнюю связную мысль.

— Одних бумаг недостаточно, чтобы сделать оружие, — начал он. — В них содержится уникальное видение, уникальная идея, которая позволит ученым усовершенствовать лучевое оружие заряженных частиц.

Излучатель заряженных частиц! Совершенный луч смерти! Из поверхностных заметок об этом сверхсекретном оружии, опубликованных в научных журналах, Вэнс понимал, что это должно быть огромное устройство, способное расщеплять атомы, ускоряя поток излучения заряженных частиц почти до скорости света, и направляя их на цель. Объект, на который нацелен луч энергии, перед которой меркнет даже ядерный взрыв, просто распадется на электроны, исчезнет, превратившись в чистую энергию. Оружие стреляет без выпадения радиоактивных частиц, хирургически точно, и действует со скоростью света. Один выстрел — и ядерная ракета с боеголовками просто испарится, прежде чем успеет взорваться; его также можно использовать для нападения на города и войска противника. Совершенное оружие защиты и нападения, после появления которого атомное оружие можно ставить в музей рядом с луком и стрелами.

И Соединенные Штаты, и Россия годами боролись за усовершенствование своих вооружений. А помимо этого они боролись с еще одной проблемой — атмосферой. Созданные прототипы оружия были громадны и в атмосфере бессильны. Быстро движущиеся частицы, вылетающие из оружия, сталкивались с молекулами воздуха, и их энергия рассеивалась огромными молниями ограниченной мощности и радиуса.

— Изучая молнию, Леонардо придумал, как усовершенствовать подобное оружие, — продолжал Грегори. — В серии рисунков он решил использовать землю в качестве огромного заряженного электрода, который будет и притягивать, и отталкивать луч частиц. Он придумал двойной луч: первый будет создавать тоннель в воздухе, а второй последует за ним через несколько секунд. Но по-настоящему гениальная мысль заключалась в том, что цель станет электродом. Он… — Священник завопил от боли, звук был глубокий и гортанный. Вэнс боялся, что монах ничего больше не скажет. Но что тут еще знать? Вэнс поднял трясущуюся руку с пистолетом. Сейчас на кону стояло больше, чем жизнь Харрисона Кингзбери. Невероятно, думал Вэнс, подходя к священнику сзади и приставляя дуло к основанию его головы. То, что Леонардо дал Круппу более ста лет назад, он снова может дать сейчас, в XXI веке. И все это — человек, считавший войну самым животным безумием.

Что бы подумал Леонардо, если вошел бы сейчас в эту комнату? — размышлял Вэнс. Он бы увидел то, чего ожидал от людей? По колено в крови своих ближних, униженных до звериных потребностей, скованных животными инстинктами? Или же Леонардо нашел бы что-нибудь, превосходящее реальность? Может, он был художником потому, что мог находить красоту, превосходящую кровь и грязь?

Сюзанна отвернулась и зажала уши пальцами. Что бы ты подумал, Леонардо? — спросил себя Вэнс и нажал на курок.

Неподалеку от пьяцца Гарибальди, рядом с Понте ди Меццо, средним мостом в старой части Пизы, стоял красный «ламборгини»; улица была узкой, и передние колеса машины покоились на тротуаре. Дом было несложно найти. Они бы его нашли, даже если бы инструкции брата Грегори не были такими подробными.

Валясь от усталости на заднем сиденье тесного такси, Сюзанна с Вэнсом красными глазами смотрели сквозь постепенно зарождающееся утро на «ламборгини» и на дверь дома Эллиотта Кимболла. «Фиат» стоял рядом с другими машинами, беспорядочно припаркованными перед закрытыми сводами кафе. Такси стояло под таким углом, что машину Кимболла и дверь, в двадцати ярдах, было видно очень хорошо. Вэнс посмотрел на часы: они показывали 6: 11. Он с тоской подумал о том, чем они с Сюзанной занимались всего сутки назад. Но задержаться на этом воспоминании ему не удалось, и остальные события дня бурным потоком пронеслись перед глазами.

Убийства, преследования, жестокая резня в «Сантуарио ди Сан Лука» — все это прокрутилось перед его мысленным взором. Они отвинтили от мотоцикла полицейскую мигалку, замазали грязью номерные знаки, и после брата Грегори поехали к югу от Болоньи, избегая крупных шоссе. Проехали по холмам в сторону Флоренции, держась к западу от этого величественного старинного города эпохи Возрождения, вместо этого свернули к городам в холмах — Риоведжо, Вернио — и десятку поселений, состоящих из старых каменных домов, кучками разбросанных вдоль дороги, названий которых на карте было не найти.

Незадолго до одиннадцати вечера они бросили мотоцикл в густые заросли кустарника около Пистойи и дошли до города пешком, из него автобусом добрались до Эмполи, а оттуда на поезде до Пизы. В 4: 39 утра поезд наконец прибыл на центральный вокзал в Пизе. Они разбудили дремавшего таксиста, стоявшего у бордюра, и обсудили, сколько будет стоить целый день. К 5: 30 нашли жилище Кимболла и стали ожидать его следующего хода. Когда рассвело, на площади и ведущих к ней улицах возросло движение. Появились лавочники, чтобы вымыть свой участок тротуара и забрать товары от поставщиков. Рабочие текстильной и стеклодувной фабрик шли со смены домой отдыхать. С наступлением дня людей становилось все больше, можно уже было смешаться с толпой, спрятаться от острого взгляда Эллиотта Кимболла. Вэнс потер лицо, потом потряс головой и поморгал. Сюзанна задремала у него на плече. Он решил позволить ей немного поспать. Нет смысла в том, чтобы они оба потом ходили с мутными глазами. Вэнс опустил взгляд на ее мягкие каштановые волосы, вдохнул приятный аромат ее тела. Никогда он никого не любил так сильно… и он не знал, проживут ли они достаточно долго, чтобы насладиться этим чувством.