— Я должен был остаться с тобой, — с раскаянием пробормотал он.

— Но ты здесь, — шепнула она.

Девон покачал головой, пытаясь пригладить ее растрепанные волосы.

— Я едва не опоздал…

— Девон…

Он молил Бога, чтобы у него хватило сил держать себя в руках. Потом он вдруг почувствовал, как ее тело постепенно оживает, и ледяной страх в его душе стал таять.

— Девон, — одними губами прошептала она, — уведи меня отсюда.

Он кивнул.

— Я никогда больше не оставлю тебя. Никогда! Джоселин подняла голову. Ее лицо было еще немного бледным, в нежных карих глазах стояли слезы.

— Как ты думаешь, ты его убил? — испуганно спросила она. — Смотри, сюда идут!

— Ну и что? — прерывающимся голосом бросил он. — Главное для меня — это ты.

— Но если ты его пристрелил, нам придется объяснять, что тут произошло.

— Молю Бога, чтобы он был мертв, — равнодушно бросил он. И это была чистая правда.

— Пожалуйста, Девон! — взмолилась она. — Я не в состоянии сейчас отвечать на какие-то вопросы.

Он медленно выронил из руки пистолет — только сейчас до него, наконец, дошло, что она имеет в виду. Нет, он не собирался лгать. И не испытывал ни малейших угрызений совести. Ему действительно было все равно.

Так что если Терли жив, то лишь благодаря случайности, а вовсе не потому, что Девон его пожалел.

Мерзавец заслуживал смерти за то, что осмелился поднять руку на Джоселин. Теперь, убедившись, что с женой все в порядке, Девон с трудом удерживался, чтобы не всадить в подонка еще одну пулю. А потом еще и еще!

Однако внутренний голос подсказывал ему пощадить ее чувства. Нужно увести ее из сада до того, как сбегутся любопытные гости.

Внезапно он услышал торопливые шаги и заметил бегущего к ним брата. Грейсон не поверил своим глазам, увидев, как Девон снимает с шеи Джоселин веревку.

Подхватив невестку под руку, он осторожно повел ее к дому, стараясь избавить от неприятного зрелища. Девон, немного придя в себя, махнул лакеям, чтобы те встали возле тела.

Спустя пару минут подбежали запыхавшиеся Дрейк с Гейбриелом. Поморщившись, Девон брезгливо швырнул веревку в траву. Ему до сих пор было мучительно вспоминать, как какой-то ублюдок вел его жену на веревке, как какое-то животное…

Девон направился за ней, не желая даже ненадолго оставлять Джоселин одну.

— С Роуэном все в порядке? — услышал он ее испуганный голос. — А миссис О'Брайен? Он всыпал ей снотворное в шоколад, а сам спрятался в детской.

Девон понятия не имел, что все это значит. Похоже, его парализованный страхом мозг только сейчас начал понемногу оттаивать. А его сердце… оно билось встревожено и гулко.

Упоминание о сыне Грейсона, о том, что миссис О'Брайен опоили снотворным, заставило его оцепенеть. Он пришел в себя, только услышав, как брат успокаивает Джоселин.

— С Роуэном все в порядке благодаря тебе. А миссис О'Брайен очень скоро оправится и снова примется терзать наш слух своими колыбельными.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула Джоселин. Обрывков их разговора оказалось достаточно, чтобы вновь разжечь в груди Девона жажду мести. А тут еще Гейбриел подлил масла в огонь.

— Проклятие! — удивленно воскликнул он. — Смотри-ка, он жив! Я заметил, как этот ублюдок шевелит рукой.

Дрейк наступил ногой на запястье Терли.

— Уже нет, — буркнул он.

Гейбриел присел на корточки возле тела капитана.

— Лучше обыскать его, — пробормотал он. — Вдруг у него где-нибудь спрятано оружие.

— Просто вышвырните его вон из моего дома, — бросив презрительный взгляд в сторону распростертого на земле тела, прорычал Грейсон. — А может, прикончить его? А потом мои лакеи просто бросят эту падаль в Темзу, да и с плеч долой.

— Пойдем в дом, — обняв жену за плечи, проговорил Девон. Ей не следовало это слушать. Боскаслы безжалостно расправлялись с любым, кому вздумалось угрожать их близким. Ему бы и в голову не пришло их осудить — да что там, если бы не Джоселин, он с радостью принял бы участие в расправе над Терли. Это было в традициях их семьи. Однако Джоселин не стоит это видеть.

— Неужели он еще жив? — спросила она, обернувшись.

Девон молча потащил жену в противоположную сторону.

— Пошли. Нужно вернуться в дом до того, как гости Грейсона выбегут в сад, чтобы узнать, что за новое развлечение придумал для них гостеприимный хозяин дома.

— Иди с ним, Джоселин, — поддержал его Грейсон. — Я тут сам все улажу.

Так он и сделал.

С уверенностью человека, с раннего детства привыкшего повелевать, Грейсон Боскасл, маркиз Седжкрофт, без особого труда убедил гостей, что поединок в его саду не более чем очередная экстравагантная выходка, которыми славились братья Боскасл. Много времени для этого не понадобилось — большинство приглашенных ничего другого и не ожидали от членов этой буйной семейки.

Ни слова об этом происшествии так никогда и не просочилось в газеты — если сам маркиз сказал, что ничего интересного не произошло, стало быть, так и есть. В конце концов, Боскаслы привыкли сами заботиться о своих родственниках. Братья — о сестрах. Мужья — о женах.

Девон дал себе слово впредь чаще прислушиваться к тому, что говорит его внутренний голос.

И благодарил судьбу, что она предоставила ему еще один шанс.

К удивлению Девона, Джоселин уснула, едва он усадил ее в карету, и не проснулась даже, когда он на руках нес ее в спальню. Ожидавшие возвращения хозяев Тисл и миссис Хэдли, увидев на пороге мрачного, как туча, Девона, молча принесли бренди и теплые одеяла, после чего бесшумно удалились. Девон с благодарностью кивнул — сказать по правде, он даже не надеялся, что этой ночью ему удастся уснуть.

Он был счастлив уже тем, что может просто прижимать ее к себе, беззвучно повторяя клятвы, которые твердо собирался сдержать. Он думал, что ему придется успокаивать ее, но измученная тем, что выпало на ее долю, Джоселин спала крепким сном.

Оставалось только надеяться, что ее не станут мучить кошмары — хотя сам Девон знал, что никогда не сможет забыть о том, что произошло этим вечером.

Может, завтра ему и удастся уснуть…

Сколько пройдет — неделя, две, — прежде чем его перестанет преследовать это леденящее кровь зрелище: его жена с этой ужасной веревкой на шее… Возможно, когда-нибудь он и сможет забыть страх, когда он бежал к ней, боясь опоздать.

Может, к утру ему удастся отыскать подходящие слова, чтобы объяснить ей, что он тогда пережил. Хватит ли у него смелости хотя бы шепотом признаться ей в любви, пока она спит?