Маргарита Петровна была благодарна Полине за первый шаг, за то, что ее девочка, забыв обиды, помогла им обеим начать новый этап в отношениях. В этом было столько человечности, мудрости. Благодарность, переполнившая Маргариту Петровну, вылилась в необходимость постоянного общения с дочерью, участия во всех ее делах. Благо, та не возражала и легко впустила мать в свою личную жизнь. Обе почувствовали облегчение. Жаль было только одного – потерянного времени. Но то, как они относились друг к другу сегодня, давало основания верить, что больше ничто их не разлучит.

Полина сказала себе, что прошлое не изменить, а для счастливого будущего ей нужна мать, а ее ребенку – бабушка. Тетя Кира пришла в восторг, когда узнала, что сестра наконец нашла общий язык с дочерью.

– Ритка, лучшего подарка ты мне сделать не могла! – плакала в трубку растроганная Кира Петровна. На нее обрушились сразу две прекрасные новости – беременность Полины и ее примирение с матерью. Сентиментальная натура не могла принять происшедшее без слез, слез радости. – Ну, теперь и помирать не страшно. Моя племянница не останется одна на этом свете.

– О чем ты, Кира? Ты все смешала, так же нельзя.

– Это я от волнения. Я рада за вас. Теперь ждите в гости.

В женском царстве Воробьевых воцарился покой. Ожидание появления новой жизни вносило приятную интригу. Полина чувствовала себя прекрасно. Ни дня токсикоза, разве только немного сонливости, но это не мешало ей наслаждаться своим положением. Маргарита Петровна следила за рационом Полины.

– Мам, мне не семнадцать, так что ты очень уж не усердствуй, – заметила та, когда мама решила вести запись калорий, употребленных дочерью за день. – Я понимаю, что ты переживаешь, но давай не сходить с ума.

– Давай.

Маргарита Петровна обрела удивительное качество уходить от конфликтов. Полина не узнавала ее. Это был другой человек, общение с которым доставляло истинное удовольствие. Иногда Полине казалось, что все происходящее – сон. Только в этом прекрасном благополучном сне не хватало одного важного звена – Димы. Судьба подарила ей счастье материнства, отобрав того, кто был ей дороже самой жизни. Стоп! Полина вздрогнула. Вернуть Дмитрия или родить здорового ребенка от любимого мужчины – что бы она выбрала, будь у нее такая возможность? Как страшно! Свобода выбора или несвобода принять решение – все переплелось.

– О чем ты все время думаешь? – В свой очередной приезд Маргарита Петровна выгружала на стол покупки.

– Я же беременная, мам, – улыбнулась Полина. – Конечно, я думаю о ребенке. Не верь, если кто-то скажет, что женщина в этом положении способна думать о чем-то другом.

– А как же ты писала?

– Это писала не я. Мое второе «я» и… Мы писали вдвоем. Понимаешь?

– Не совсем.

– Мам, давай о чем-нибудь другом.

– Хорошо, прости.

Шахова нет, но живут его романы, а она носит под сердцем его ребенка. Трудно сказать, что для нее важнее – будущее романа или будущее сына. Кажется, это звенья одной цепи, существующие неотделимо друг от друга. Полина знала, что творчество и беременность спасли ее от разочарования и убийственной тоски. Подарок судьбы, за который она заплатила высокую цену.

Беременность стало уже невозможно скрывать. Полина была уверена, что этот факт привлечет к ней внимание. Как автору, ей хотелось, чтобы ее роман вызывал больше вопросов и получил больше комментариев, чем ее личная жизнь. Главное, чтобы книга имела успех. Воробьева отдала ей частицу себя самой. Иногда ей казалось, что она не должна была так поступить, чтобы не навредить ребенку. В конце концов, Полина перестала думать, что важнее. Главное, что и работа над романом, и беременность приносили ей огромное удовольствие.

Время пролетело незаметно. Звонок из издательства застал ее практически врасплох.

– Полина Сергеевна, вы не забыли о презентации в пятницу?

– Как я могу!

– До встречи.

Воробьева ни за что бы не призналась, что выпала из времени. Спасибо, что вернули ее на грешную землю. Нужно собраться. У нее есть два дня, чтобы психологически подготовиться. Она должна быть готова к любым вопросам. Нужно было отвечать так, чтобы ни у кого не осталось и тени сомнения в том, что этот роман стоит прочесть. Если все удастся, свой успех Полина посвящает Дмитрию. Еще два дня до торжества, которого она ждала и желала всем сердцем. Как же не переживать? Маленькое испытание.

Нуждаясь в поддержке, Полина не была против маминого внимания. Маргарита Петровна отвлекала дочь, как могла, наблюдала за ней со стороны и все больше осознавала, насколько важно для нее предстоящее событие. Ничего удивительного, что в день презентации романа Полина хотела, чтобы мама была рядом.

– Как ты могла подумать, что в такой день я оставлю тебя одну? – недоумевала Маргарита Петровна. – Какие еще сюрпризы ты мне готовишь?

– По-моему, ты уже знаешь обо всех. Пока обо всех.

– Пока? Знаешь, с меня довольно. Пощади. Все настолько хорошо, что хочется себя ущипнуть.

– Ты хочешь, чтобы я это сделала? Я могу, – улыбалась Полина, когда они ехали в такси на презентацию. Ее организовали в самом престижном книжном магазине города. Четырехэтажное здание, три из них занимали стеллажи с книгами, а на последнем – интернет-кафе. Все для читателя, все для того, чтобы состоялся его диалог с книгой. На втором этаже был предусмотрен зал для презентаций, встреч с авторами. Там Полину уже ждали.

Перед тем как войти в магазин, Полина вдруг остановилась.

– Что с тобой? – озабоченно спросила Маргарита Петровна.

– Боюсь!

– Полюшка, не время. Соберись. Тебя ждут. От того, что и как ты будешь говорить, как будешь выглядеть, зависит судьба твоей книги.

– Я постараюсь.

– Будь собой, и все получится.

На первом этаже сразу бросался в глаза стенд с романом Полины. Сердце помчалось вскачь. Непередаваемое ощущение. Полина подошла, взяла роман в руки, осторожно провела по глянцевой обложке пальцами. Получилось! Вот она – победа! На обложке две фамилии: Воробьева, Шахов! Издатель сдержал свое обещание. Пункт договора выполнен. И это справедливо, потому что на самом деле у книги два автора.

Об этом Воробьева говорила с Алексеем Викторовичем еще осенью. Арсеньев отнесся к идее с интересом. Для него важен результат. Фамилия Шахова позволит привлечь еще большую армию читателей. А что, как не это, самое главное для издателя. Да и Полина говорила убедительно. О том, что сюжет никогда не обрел бы такие краски, если бы не поддержка Дмитрия. Арсеньев понимал, что эта женщина пережила глубочайший душевный кризис. Если она говорит, что жива и здорова благодаря Шахову, у кого есть причина подвергать это сомнению? Лирика, красивая история любви и немного загадочности помогут раскрутить автора. В том, что за Воробьеву нужно серьезно браться, Арсеньев был уверен. Здоровая доля авантюризма не помешает. Интрига, на которую так падки газетчики и журналисты, будет всем только на пользу.