Она сделала над рекой широкий круг, пробуя на вкус и запах всю ту информацию, которую приносил ей ветер. На темнеющем небе уже начали появляться первые звезды, и их вид ее отрезвил.

Драконы – существа света и дня. Они по доброй воле ночью не летают. Ей нужно найти такое место, где можно будет приземлиться, где для нее найдется убежище от ночного холода и надвигающегося дождя. А еще, внезапно поняла она, ей нужно найти такое место, откуда было бы удобно стартовать. Взлетать с гряды оказалось намного проще, чем с речного берега.

Синтара накренила крылья, намереваясь сделать широкий круг, однако с приходом вечера воздух остыл, а ветер усилился. Поток воздуха подхватил ее и направил по гораздо более широкой дуге. Он безжалостно увлекал в сторону самых глубоких мест стремительной реки.

«Не паниковать!» – сурово приказала она себе. Она умеет летать. Если она окажется над рекой, это еще не будет означать, что ей угрожает опасность. Она оттеснила воспоминания о том, как едва спасла свою жизнь во время внезапного паводка. Теперь никаких страхов. Она замахала крыльями и набрала высоту. Дождя не было, что ее радовало, однако прояснение принесло с собой и похолодание. С заходом солнца стало подмораживать, и она вдруг ощутила скопившуюся за день усталость. Это был ее первый день полетов и, в отсутствие возбуждения, вызванного первым стартом, она почувствовала, насколько утомлена. Она заметила, каких усилий ей стоит держать задние лапы в нужном положении относительно туловища. У нее ныли суставы. А потом она обратила внимание на то, насколько далеко от обоих берегов оказалась.

Синтара снова повернула на новый круг – и снова почувствовала, как предательский ветер относит ее прочь от берега, к центру реки. Она осмотрелась вокруг, ища место для приземления – любую возвышенность. Под ней раскинулась река, и оба берега находились в пугающем удалении. Она пошла на еще один круг, ощутив прилив решимости. Устремив взгляд на Кельсингру, она замахала крыльями, направляясь прямо к городу.

Почти прямо. Она не сделала поправки на свое более слабое крыло, так же как и на свою усталость. Ветер налетел на нее. Она накренилась и, не успев выровняться, потеряла высоту. Теперь потоки воздуха над рекой словно засасывали ее, пытаясь утянуть еще ниже. Она сопротивлялась, однако не смогла остаться на прежнем курсе. И тут судьба словно проявила к ней малую толику жалости: над рекой вознеслось нечто высокое. Это были просто более темные очертания на фоне погружающейся в сумерки местности, так что ей не удалось сообразить, что именно она видит. Что это? Кто-то из предков говорил ей, что когда-то здесь был мост, но… И тут она поняла, что это. Возвышающийся массив был тем, что осталось от подъездного пути к мосту. Он чуть выдавался в реку и прекрасно подходил в качестве места приземления. Она вцепилась в него взглядом и приказала себе там оказаться.

Однако Синтара была очень утомлена. Несмотря на то, что она вкладывала во взмахи крыльев все свои силы, она все-таки опускалась все ниже и ниже. И более короткое крыло заставляло ее поворачивать, несмотря на все ее старания скомпенсировать этот недостаток. Когда она была уже совсем рядом со своей целью, на нее налетел порыв ветра. Он накренил ее – и у нее не хватило высоты, чтобы скорректировать свое положение в воздухе. Синтара попыталась снова подняться выше, но кончик одного из крыльев чиркнул по поверхности реки – и вода поймала его. Она перекувырнулась через крыло и шлепнулась в реку. Поверхность больно ее ударила, а потом словно вдруг признавая, что является жидкостью, раздалась перед ней. Драконица погрузилась в холод, влагу и темноту. Она пошла вниз, почувствовала, как ее когти на мгновение коснулись каменистого дна реки, а потом ее поволокло течением. Она старалась сложить крылья, сделать тело обтекаемым, чтобы получить возможность сопротивляться безжалостному напору воды. Ее ноздри рефлекторно закрылись при первом же соприкосновении с водой. Глаза оставались открытыми, но она видела только темноту. Лягаясь, цепляясь когтями и дергая хвостом, она боролась с водой.

Голова Синтары вынырнула на поверхность, и она успела увидеть берег. Он был недалеко, но оказался крутым и высоким. Река снова утащила ее на глубину, не поддаваясь ее стараниям пробиться к поверхности. Она упорно дергала лапами, пытаясь плыть против быстрого течения.

– Синтара!

Мучительный вопль Тимары был слышен только в ее разуме. Вода затопила драконий слух. Где-то вдали девушка бежала по улицам Кельсингры к реке и своей драконице. Зачем? Чтобы не дать ей утонуть? Нелепая человечка! Однако, несмотря на вызванное подобной глупостью презрение, поступок девушки приятно пощекотал ее самолюбие. Синтара взмахнула хвостом и с радостью почувствовала, что это помогло ей приблизиться к берегу. Когти ее передних лап коснулись гальки. Она начала цепляться и карабкаться, и, спустя целую вечность, ее задние лапы тоже нашли опору. Еще одна вечность понадобилась ей на то, чтобы пробиться к кромке воды, и еще дольше пришлось взбираться по крутому и каменистому берегу реки.

Оказавшись вне досягаемости воды, Синтара рухнула на землю, замерзшая и измученная. Из-за холода она стала вялой, два когтя были сорваны и кровоточили, все мышцы тела пульсировали болью.

Однако она была жива. И она находилась в Кельсингре. Она летала, охотилась и убила добычу. Она снова стала драконом. Она подняла голову и фыркнула, выдувая воду из ноздрей. И как только у нее это получилось, она набрала полную грудь воздуха и протрубила:

– Тимара! Я здесь. Иди ко мне!

* * *

Малта бежала, прижимая к груди закутанного малыша. В это позднее время в Кассарике огней почти не было. Снова пошел дождь, и узкие дорожки вдоль стволов стали скользкими. Пережитый ужас и истощение сил давали о себе знать. Она ощущала, как кровь течет у нее по ляжкам, и хотя знала, что в кровотечении после родов нет ничего необычного, все слышанные ею страшные истории о роженицах, умерших от потери крови, сейчас вспоминались и терзали ее. Если она сейчас умрет, если упадет здесь, в темноте и под дождем, ее малыш погибнет вместе с ней. Он казался ей слабеньким: он не плакал громко, а только слабо хныкал, протестуя против столь неприятного начала жизни.

Она стремилась оказаться как можно дальше от борделя и убитого ею мужчины. По пути она вглядывалась в темноту, пытаясь угадать, куда мог отправиться Арих, и не возвращается ли он обратно. Если она его встретит, он не потащит ее обратно. Он убьет ее саму и ее малыша, а уже потом отнесет ее труп в бордель. Нечего и надеяться с ним справиться: у нее нет оружия, она обессилела и обременена крошечным сыном.

«Вниз», – внезапно решила она. Она совершенно заблудилась, но одно оставалось верным: спуск приведет ее к реке и причалам. И к «Смоляному». Может, Рэйн все еще там и пытается уговорить Лефтрина пойти в снятый ими домик. Это не казалось особо вероятным. Ей трудно было оценить, сколько времени прошло с того момента, как они расстались, однако это наверняка было несколько часов назад. Возможно, Рэйн уже сейчас разыскивает ее, встревоженный тем, что не обнаружил ее в их комнате. Ну что ж: она не знает пути обратно к их комнате, зато точно уверена, что спуск ведет к реке.