Его сейчас беспокоит не собственная судьба – вообще-то беспокоит, себе-то не надо врать, дружище! – а нечто другое.

Например: не слишком ли он сильно врезал своей боевой подруге? Прямо в лицо, которое он еще недавно целовал? Гм… Вряд ли он что-то серьезно ей повредил, потому что удар – даже в четверть силы – пришелся ей в скулу… Но если бы он не вырубил Измайлову, то и у нее могли бы возникнуть очень серьезные проблемы: «Гелентваген» прошел дополнительный «тюнинг»; к примеру, одновременно с движком включаются в работу две миниатюрные видеокамеры, одна из которых снимает внутренности салона, другая – через лобовое стекло – обозревает переднюю cферу… А так что с нее теперь взять тем же особистам? Мокрушин вырубил приставленную к нему начальством сотрудницу… Ктo, спрашивается, мог ждать такого от старшего коллеги, федерального агента?.. И если даже волкодавы из конторы спецпрокурора, сопровождавшие джип, прохлопали, проворонили опального агента, то какие, спрашивается, к ней могут быть претензии?..

Как там в записке, которую накропала Измайлова и сунула ему незаметно в ладонь: «Таксофон – контак-й – «Швогер» – новые ЦУ!»

Рейндж, страхуясь, решил проехать пару станций и лишь затем, сойдя на окраинной платформе, найти таксофон и позвонить доверенному лицу Шувалова – набрав известный ему контактный телефон.

Когда он втиснулся в тамбур подошедшей к перрону электрички, часы показывали 11.58.

Темно-серое – под свинцовый оттенок – строение, сложенное из высокопрочного армированного бетона, с двумя подземными этажами, которые поделены сдвижными решетчатыми стенами-панелями на комнаты-соты, предназначено для временного хранения денежных средств как российской наличности, так и инвалюты, находящихся в обороте у крупных коммерческих банков и не менее крупных столичных торговых сетей и сетей бензозаправок.

Окна в этом приземистом здании, расположенном в Северном округе, отсутствуют напрочь, само оно с трех сторон окружено стеной из бетонных блоков; вся округа, в особенности же подъездная дорога, ведущая к двум пандусам, – правый действует только на въезд, левый, соответственно – на выезд – контролируется видеокамерами и следящими датчиками. Москва – мировой мегаполис с ежедневным многомиллиардным торговым оборотом. Миллиарды и миллиарды рублей, сотни миллионов долларов непрестанно циркулируют по ее горячим, пульсирующим кровотокам – финансовая столица России могла позволить себе жить энергичной, кипучей, полнокровной жизнью… Деньги должны работать, крутиться в обороте, мимикрировать под товар, перекидываться обратно, подобно оборотню, в денежную наличность, обрастать процентами и в конечном итоге делать деньги – еще большие деньги. Деньги не любят, когда их изымают из оборота надолго: они теряют заключенные в них силу и энергию, они тают на глазах, как больной чахоткой, их грызет внутренняя болезнь, присущая слабым деньгам и слабым худосочным экономикам, – инфляция…

Но и без огромных хранилищ, подобных этому, тоже обойтись нельзя, как нельзя человеку обойтись совсем без печени или, скажем, без селезенки…

В Москве и ближнем Подмосковье несколько крупных хранилищ. Понятно, что «несколько» – это неточное, неконкретное число, но есть вещи, относимые законом к «гостайне». Впрочем, жители одного из столичных микрорайонов, поблизости от которого расположено Северное хранилище, – большинство из них – вряд ли что-нибудь знают о перечне сведений, за разглашение которых можно не только лишиться должности, но и поиметь проблемы по части Уголовного кодекса РФ… Зато многие из них, у кого есть глаза и хотя бы несколько извилин, уже давно поняли, что за объект находится по соседству с их домами.

Надо быть идиотом – или уж очень рассеянным человеком, – чтобы не заметить беспрерывно снующие в окрестностях серого здания транспорты инкассаторов и солидные банковские броневики…

В помещении, где расположен пульт связи, наблюдения и охранных систем, сегодня, в пятницу, дежурило трое сотрудников.

Один из них, сидевший в кресле перед консолью с мониторами, – на трех из них снятая камерами с трех ракурсов почти стометровой длины двухполосная аллея – потянулся в кресле, сладко зевнул, после чего, мельком посмотрев на часы, сказал:

– Ё-моё… еще только начало первого! День сегодня какой-то… чё-то совсем нудный!

Его коллега, работающий на компьютеризованном терминале, вдруг встрепенулся:

– У меня чужой на экране! Нет автокода на опознание, вернее, код старый, позапрошлогодний! Кто-нибудь уже видит его?

Оператор, у которого мигом пропала сонливость, прикипел взглядом к мониторам. Старший смены тоже смотрел соответствующую картинку, но одновременно он попытался связаться с водителем транспорта, у которого по какой-то причине не работал встроенный блок автоматического опознания…

– Есть! – сказал оператор, в голосе которого вдруг появились тревожные нотки. – Ты чего… мужик? Ну куда ты прешь!!!

Старший смены мгновенно утопил кнопку на пульте!..

Первым к шлагбауму, возле которого находится застекленная будка с охранником и выносным постом связи, подкатил черный, гладкий и лоснящийся «Мерседес». Ну а следом подкатил отечественный броневик, предназначенный для перевозки денег и инных ценностей, собранный на базе «КамАЗа»…

Трудно сказать, на что надеялся водитель этого вполне нормального с виду инкассаторского транспорта, на котором отсутствовала кое-какая необходимая для машин подобного класса электронная начинка…

Возможно, он был не в курсе, что федералы – сколь бы тупыми и ленивыми их кое-кто ни считал – все же применили достаточно серьезные технические новшества в связи с возросшей угрозой террористических актов (хотя не все и не везде получается как надо)…

А может быть, он рассчитывал прорваться на аллею и далее к пандусам и самому хранилищу вслед за броневиком «Мерседесом», перед которым местная охрана уже готова была врубить зеленый?

Никто не узнает, о чем думал человек, сидящий за рулем инкассаторской машины, и на что он надеялся в последние секунды своей жизни.

…Темно-зеленый, с белой полосой броневик вдруг вывернул из-за притормаживающего черного бронеавтомобиля марки «Мерседес»! Набирая скорость, попытался своей металлической грудью протаранить шлагбаум… да!.. снес! смял!! но тут же воткнулся в почти метровой высоты – под утлом в сорок пять – барьер-гребенку, который вырос словно из-под земли!..

Охранник, дежуривший в будке, так ничего и не успел предпринять. Наверное, он успел увидеть броневик, который, воткнувшись в барьер, как-то странно подпрыгнул и весь разбух огнем и пламенем… а в следующее мгновение не стало ни его будки, ни его самого, ни того транспорта, на котором какой-то человек, пожелавший стать шахидом, попытался прорваться к Северному хранилищу…

Транспорт за Мокрушиным прислали примерно через полчаса после того, как он позвонил по контактному номеру. За рулем внедорожника с тонированными стеклами, подобравшего Рейнджа в условленном месте, сидел мужик лет тридцати пяти – это был личный водитель и телохран «Швогера» (тоже прикомандирован к ФАКу по линии ГРУ, звание – старший прапорщик).