Было заметно, что мужики немного пьяны. Я услышал, как один из них шепнул хозяйке, поднявшейся с постели:

– Кто это лежит там?

– Проезжий, – сказала она.

– Ааа, ну тогда не будем причинять ему зла.

В то же время я не очень радовался перспективе быть внезапно разбуженным тогда, когда я только уснул, а потом бодрствовать всю короткую ночь из-за шумящих мужиков. Они сели за стол и начали пить водку, которую принесли с собой. Я слышал, как один из них сказал:

– Если у меня украдут еще семь коней, я все еще не стану бедным, поэтому сейчас я буду пить и радоваться с моими друзьями.

Внезапно они встали и начали играть в солдат кочергами и ружьями, встав по команде хозяина в шеренгу. Двое из них, у которых еще действовал рассудок, предложили отложить ружья в сторону, однако их слова не были восприняты всерьез, а когда стволы ружей были направлены в мою сторону, я слегка вжался в угол. Я не посмел попросить хозяина перестать куролесить, а еще лучше убраться туда, откуда они все пришли, поэтому оставалось уповать на свою судьбу. Под конец я уже не мог удержаться от смеха, глядя на их выходки и представления. Внезапно в дом вошел еще один человек, держа в руках ружье, из которого шел дым.

– Как это вы стоите на страже? – спросил он. – У нас были воры, я выстрелил по ним, но не попал.

На этом все выскочили наружу, благодаря чему воцарилась тишина, однако я не смог заснуть, а потом вся компания вернулась обратно. Они какое-то время посидели, разговаривая об участившихся в последнее время случаях краж лошадей и сбруи и о том, что они не использовали правильные меры для поимки воров. Потом они ушли уже насовсем, чтобы проводить одного из своих товарищей и провести остаток ночи у него. На этом я наконец-то смог уснуть. Спустя несколько часов меня разбудила хозяйка. Я встал, съел скудный завтрак с чаем и уехал на повозке, которая накануне вечером была заказана на 4 ч. утра.

На одной из последних станций в доме, где я остановился во время смены лошадей, мне рассказали следующую историю о ворах:

– Это было осенью прошлого года, четыре работника с золотых приисков остановились здесь переночевать по пути домой в Западную Сибирь. (На Центрально-Сибирском тракте в конце лета и в другое время года можно встретить золотоискателей и их жен, возвращающихся домой на одной или многих повозках. Все они хорошо вооружены и держат деньги в нагрудной сумке на крепком ремне.) Двое из них остановились в одном доме, а еще двое – в другом. Утром они должны были поехать дальше на той же повозке, на какой приехали. Рано утром двое из них встали и запрягли в телегу трех коней. Мужик, у которого они заночевали, пообещал подвезти их. Они подъехали к дому, где остановились их товарищи. Когда они постучали в дверь, вышел человек, который им сказал, что те еще за час до этого уехали на снятой повозке. Это странно, подумали оба золотоискателя, но теперь им не оставалось ничего другого, как поехать вперед и попытаться догнать своих товарищей. Они понеслись галопом к тракту, но в следующей по пути деревне, где они хотели поменять лошадей, никто не видел, как проезжали их два спутника. У золотоискателей начали закрадываться подозрения, и они решили вернуться обратно, чтобы удостовериться, не могли ли двое их товарищей вернуться обратно, ведь они собирались все вместе ехать до Томска. Но в доме, где те двое должны были переночевать, их не было, а хозяева продолжали утверждать, что они уехали еще утром. Золотоискатели отнеслись к этому с еще бóльшим подозрением и начали расследование, в результате которого были найдены их товарищи – точнее, их окровавленные трупы – в бане того дома. Вечером они решили пойти в баню и взяли с собой сумки с деньгами, однако необдуманно оставили револьверы в доме. Хозяин дома поддался искушению и при помощи своей жены застрелил гостей их же оружием, когда они мылись. Он как раз намеревался спрятать тела жертв и увезти их подальше от дороги, когда повозка с двумя другими золотоискателями вернулась и опять подъехала к окнам их дома.

На пути в Иркутск я много раз обгонял обозы с заключенными, переселенцами, а также длинные обозы, которые, как правило, вели татары, перевозившие всевозможные европейские товары на восток страны. Обозы зимой и летом сопровождались вооруженными всадниками, которые даже ночью должны были быть на ходу, чтобы обозревать обозы по всей их длине, особенно их заднюю часть, чтобы быть уверенным в их безопасности на случай нападения воров. Во множестве случаев от обозов отвязывали и крали целые возы. Нередко случалось, когда один из ямщиков – для каждой пятой лошади есть свой кучер, который нередко предоставляет лошадей и сани или телеги в распоряжение транспортной компании, – действовал заодно с каким-нибудь односельчанином и помогал ему уводить воз из обоза, чтобы потом разделить с ним добычу (но только если им повезет). Во время разговоров с крестьянами я часто слышал откровенные рассказы о совершенных ими кражах в обозах, что многие добропорядочные жители деревень рассматривали как законное, пускай и немного рискованное предприятие, которое Всевышний сам помог им удачно осуществить. Особенно часто подвергались ограблениям чайные обозы, направлявшиеся на запад. Четырехугольные тюки с чаем, обернутые в бычью шкуру и сложенные штабелями на повозках или санях, относительно легко отвязать и выкатить на сторону. Бóльшая часть краж случается зимой, когда ночи темные и очень легко спрятать в глубоком снегу украденные вещи, а потом забрать их, когда обоз уже уедет.

В каждой губернии есть шлагбаумы, где оплачиваются пошлины за проезд и дорожный сбор. Последний, если я правильно помню, составляет до трех рублей за каждую лошадь по пути из Томска в Иркутск и обратно. В год на содержание тракта поступает несколько миллионов крон, однако наибольшую часть этой суммы поглощает сама «дорожная администрация». Крестьяне и аборигены обязаны работать на тракте за малое вознаграждение или бесплатно. Состояние дорог на тракте в жаркую летнюю пору на больших участках безупречно, хотя на отдельных участках встречается много колей и ямок.

На Центрально-Сибирском тракте много съездов, которые ограничивают въезд на поля и пашни. Они почти всегда открыты; все лето и значительную часть осени там стоят обычные сторожа, у которых есть лишь жалкая низкая землянка с дырявой крышей, где они могут переждать дождь со снегом или провести ночь. Но жизнь