Софи залилась румянцем.

— Ребенок пошевелился!

Том разделил ее ликование.

* * *

С приближением появления на свет малыша Софи начала подыскивать няню. Они с Томом верили, что будет мальчик. Познакомившись с несколькими нянями, она наконец выбрала улыбчивую, опрятную молодую женщину по имени Эмма, которая раньше работала у баронессы и имела хорошие рекомендации, но сейчас хотела получить место в Брайтоне.

Одновременно с наступлением нового, девятнадцатого, века Софи родила дочь. Когда, изможденная и счастливая, она лежала с младенцем на руках, Том присел на кровать рядом с ней. Они были так уверены, что у них будет сын, что всерьез и не думали, какое имя выбрать для девочки.

— Итак, как же мы назовем эту малышку, которая так удивила нас? — спросил Том. — Тебе бы понравилось имя Флер?

Софи улыбнулась:

— Ах, да! Французская лилия!

Генриетта стала крестной Флер. Она недавно овдовела и сейчас чувствовала себя абсолютно свободной, хотя сильно переживала смерть сэра Роланда, который погиб на охоте. Несмотря на это, она решила снять траур по случаю крестин. Элен стала второй крестной мамой, а Ричард — крестным отцом. Он рано радовался, потому что между ними пока так ничего и не было решено. Генриетта взяла с собой своего четырехлетнего сына Александра. Он был худенький, бледный, часто плакал и внешне был очень похож на своего покойного отца.

— Ему нужен морской воздух, — сказала Генриетта. — Климат в Глостершире никогда не подходил ему, и доктор посоветовал какое-то время пожить на побережье. Так что я снимаю дом, и мы остаемся здесь.

Софи обрадовалась этим новостям.

По-настоящему ее тревожило то, что Наполеон Бонапарт стал Первым консулом Франции и внес изменения в правительство. Эмиль де Жюно оказался одним Аз тех, кто потерял свое место. И теперь для него настала пора отомстить. Это означало, что Софи не должна привозить Антуана даже на короткое время.

До этого Антуан несколько раз приезжал домой и, по словам Тома, это было безопасно. Софи всегда было трудно отпускать его обратно, но она никогда не показывала слез. Мальчик привык к загородной жизни и считал это место своим вторым домом. Принц подарил ему своего пони, и самым большим желанием Антуана было присоединиться к королевской охоте. Ему хотелось надеть один из тех розовых костюмов, которые Бо Браммел объявил модными для охотников.

Том уезжал в Лондон совсем ненадолго, но, следуя его инструкциям, Софи всегда держала наготове пистолет. Как-то приехав в Лондон, он услышал, что Эмиль де Жюно потребовал признать себя единственным наследником дворца и всех земель ввиду того, что граф и вся его семья мертвы.

Такие новости ошарашили Софи.

— О, нет! Я обещала матери Антуана, что однажды обязательно снова привезу его домой! — Она сжала кулаки.

Том обнял жену, утешая:

— Не надо так реагировать. Никто бы не сделал для Антуана больше, чем ты, моя дорогая. Прошло много времени, и, возможно, де Жюно изменит свои планы и перестанет разыскивать мальчика.

Софи посмотрела на мужа тревожным взглядом.

— Но разве может такой жестокий человек когда-нибудь перестать думать о мести?

— Остается только надеяться, что с течением времени люди меняются. Не забывай также, что Антуану скоро тринадцать, и он отлично стреляет и владеет шпагой. Совсем скоро он сможет сам защититься от любого врага.

Про себя Софи с ужасом подумала, что трус может напасть со спины.

У Тома был знакомый француз, с которым они в прошлом вместе шпионили в брумфилдской банде. По просьбе Тома он должен был проверять, во Франции ли Эмиль де Жюно, и докладывать обо всех его подозрительных передвижениях.

Но вместе с тревожными новостями были и хорошие. Софи узнала, что миссис Фицхерберт и принц помирились. Папа признал законность их брака. Теперь Мария снова могла стать любимой женой принца Уэльского. Софи и Том получили приглашение на прием в Лондоне. Они оба знали, что этот праздник устраивается в честь примирения принца и миссис Фиц, хотя открыто об этом не объявляли. Накануне праздника Софи получила письмо, собственноручно написанное Марией, которая просила ее приготовить сахарную фигуру для стола.

Так как не представлялось возможности доставить без повреждений фигуру таких внушительных размеров и на столь дальнее расстояние, Софи решила поехать раньше Тома, остановиться у Ричарда и четыре дня провести на кухне миссис Фицхерберт. Она задумала приготовить пышный каскад всевозможных весенних цветов, символизирующий возрождение счастья принца и Марии. Остальные цветы маленького размера она намеревалась разложить по всему столу, создавая впечатление, будто легкий бриз раскидал их повсюду.

Теплым июньским вечером на Тилней-стрит Софи и Тома встречали принц и миссис Фицхерберт.

— Вы великолепно выглядите, Софи, — отметила Софи восхищенно. — Этот цвет так идет вам.

Судя по восторженным мужским и женским взглядам, они были красивой парой.

Когда пришло время уезжать, миссис Фицхерберт заговорила о новой встрече в Брайтоне. Несмотря на разницу в возрасте, женщины очень сблизились за последнее время. Их встреча состоялась в разгар лета. Маленькая Флер очаровала Марию, и она взяла ее на руки. Девочка с огромными глазами и черными кудрями схватилась маленькой ручкой за янтарное ожерелье, украшавшее грудь Марии. Софи хотела разжать крепкие пальчики, но миссис Фицхерберт сняла ожерелье, позволив малышке поиграть с ним.

Софи также стала частой гостьей в огромном доме на Стайне. Она не могла поверить, что это не сон.

Спустя два года после первого визита принца в магазин Софи дело расширилось так, что она не могла представить себе даже в самых смелых мечтах. В кондитерскую Дэлкот регулярно приходили заказы из Морского дворца, а также из Карлтон-хауса. Герцог Йоркский питал слабость к ее апельсиновым пирожным. Софи наняла еще больше помощников, и теперь у нее было три большие коляски, покрашенные в голубой цвет.

Иногда Софи казалось, что все это происходит не с ней, — слишком благосклонна была судьба. Столько всего хорошего произошло. Флер росла настоящей красавицей, а сын Генриетты поправился и стал совсем другим ребенком. Ричард и Генриетта поженились спустя год после того, как Элен ясно дала понять ему, что не собирается выходить замуж.

— Я влюбился в Генриетту, когда впервые увидел ее на кухне, — сказал Ричард Софи и Тому. — Я часто думал о той встрече, но она была помолвлена, и мне пришлось ее забыть. А когда мы снова встретились, как будто и не было этих лет.

Счастью Софи не было предела, когда она узнала, что Эмиль де Жюно никуда не выезжает из Парижа, и у нее появилась надежда, что наконец-то он оставит их в покое. Правда, все это не означало, что она не собирается, когда представится случай, бороться с ним за право собственности, принадлежащей Антуану.