— В ближайшее время мне подадут обед, — напомнил Шурик. — У вас осталось три минуты, чтобы связно сформулировать цель вашего визита.

— А на обед вы заказали экзотическую рыбу фугу из японского ресторана? С галлюциногенным тетродотоксином? — провоцировала напоследок Ангелина.

— Нет, тушеный гашиш, салат из марихуаны и супчик из бледно-зеленых мухоморов, — съязвил хозяин кабинета.

— Было приятно познакомиться с главой семьи Боровиковских, — Ангелина, прощаясь, встала и подошла к столу Шурика.

— Не могу сказать того же о своих впечатлениях, ибо не испытываю восторга от общения с убогими и юродивыми, — Боровиковский намекнул ей на проблемы с психикой.

Ангелина протянула руку к студенческой фотографии и карандашному портрету, но Шурик накрыл бумаги своей ладонью.

— Что вы себе позволяете?! — Ангелина скинула его руку и вцепилась в уголок фотографии.

— Я запрещаю вам демонстрировать кому-либо это безобразие и распускать обо мне непристойные слухи! — приказал Боровиковский, загребая бумаги к себе.

— Ах вы негодяй! Пользуетесь тем, что я слабая женщина и не могу ответить вам грубостью?! — Ангелина схватила со стола стакан с недопитым коньяком и выплеснула содержимое в лицо Боровиковскому.

— Да я тебя!.. Да я!.. Охрана!.. — благим матом орал Шурик, вытирая платком глаза.

Ангелина со всей силы стукнула ребром ладони по его мясистым пальцам. Боровиковский взвыл от боли и на секунду одернул руки со стола. Шустрая гостья схватила свои бумаги, но Шурик облапил ее за талию и крепко прижал к себе. Плененная Ангелина заверещала, как сирена военно-воздушной тревоги, оглушая агрессора, скомкала отвоеванные бумаги и сунула в самое надежное дамское укрытие, расположенное во все века в декольте. Освободив руки, она извернулась и впилась коготками в грудь Боровиковского, раздирая в клочья его рубашку.

Ворвавшаяся на зов шефа секретарша, носилась вокруг стола, как ошпаренная курица, размахивая руками и лопоча:

— Как?!.. Как?!.. Как?!..

Боровиковский мужественно сопел и сжимал жертву, как тропическая анаконда. Ангелина задыхаясь, прохрипела:

— Спасите! Он хочет меня изнасиловать!

— Как?!.. Как?!.. — заело в горле у секретарши.

— Как?! Как?! — передразнила ее Ангелина. — Будто вы не знаете?!.. Извращенным способом, прямо на этом столе! Вызывайте милицию, видите как он перевозбудился!

— Шурик!.. Как ты мог?! — снова залопотала секретарша. — Подлец!.. На этом же столе!.. — Оскорбленная вероломством шефа она схватила вазу с розами и швырнула ее в изменника Боровиковского.

— У-у-у дура! — заголосил шеф, отпуская Ангелину, чтобы защититься от летящей в его голову хрустальной вазы.

Рефлекторно пригнувшись, Боровиковский вжал голову в плечи и закрылся руками. Ваза грохнулась о стену, посыпая его осколками, поливая брызгами воды и покрывая колючими розами. Обломок хрусталя, отскочив от стены, срикошетил в экран огромного двадцатипятидюймового жидкокристаллического монитора. Монитор взорвался, из черного развороченного отверстия взметнулся фейерверк огненных искр. Напуганный Боровиковский спрятался под стол, но из-за недостатка места, он вытеснил и опрокинул под ноги секретарши системный компьютерный блок. Гора железа вывалилась на пол, обрывая провода и тянущиеся за ней кабели. Из прорези от толчка выскочила дискета и скользнула к вжавшейся в стену Ангелине.

— Убили-и-и! — запричитала секретарша. — Шефа убили-и-и! — Она упала на колени и всунула голову в отверстие от выпавшего системного блока, чтобы разглядеть, уцелел ли под столом Боровиковский.

Ангелина нагнулась, подняла дискету и сунула ее в декольте.

— Как убили?!.. Кто убил?!.. — на пороге кабинета возник охранник с тележкой, сервированной для обеда. Сквозь искры и клубы гари, выбрасываемые дымящимся монитором, он не мог ничего рассмотреть.

— Я убила! Я! — каялась из-под стола секретарша, у которой наружу торчала только соблазнительная задница, обтянутая узкой короткой юбкой.

— Где шеф?! — вынув из кобуры пистолет и приставив его к великолепной пятой точке, потребовал ответа охранник.

— Здесь, под столом… Ой, он жив, он дышит! — взвизгнула обрадованная секретарша и попятилась назад. — Ой, моя голова застряла! Ой, вытащите меня отсюда!

Под визг и плач запутавшейся под столом жертвы неудачного покушения на шефа, Ангелина на цыпочках прокралась к выходу из кабинета мимо склонившегося над секретаршей охранника. Ее маневр почти удался, но тяжелая сумка с документами предательски сорвалась с плеча Ангелины и бухнулась о крышку фарфоровой супницы.

Охранник вскочил и перевел дуло пистолета на Ангелину.

— Стоять на месте! Не двигаться! Ноги на ширину плеч, руки вверх! — командовал охранник, приближаясь к гостье.

— Да пошел ты! — храбро послала его Ангелина. — Ты что, сериалов про американских полицейских насмотрелся?! Может, ты еще зачитаешь мои гражданские права, прежде чем арестуешь или расстреляешь?

Тележка с обедом угрожающе накренилась под весом сумки. Ангелина опустила правую руку вниз, чтобы забрать свою сумку, но охранник снова закричал командным голосом, выпучив от усердия глаза:

— Я сказал стоять! Щас как стрельну по ногам!

Ангелина вздрогнула и толкнула рукой сумку, тележка с обедом опрокинулась набок, гороховый суп разлился по полу, оставляя по ходу течения одинокие горошины и порубленную зелень петрушки. Котлеты по-киевски с обернутой в папиросную бумагу косточкой завязли в кучке желтого картофельного пюре, хлопнувшегося о паркет вместе с тарелкой. Кругляшки свежих помидоров и огурцов веером прикрыли суповую жижицу. Кофейник, как тонущий в океане «Титаник», выпустил из носика струйку прощального ароматного пара и залил нарядные котлеты насыщенным коричневым кофе. Сверху, как последний штрих к совершеннейшему кавардаку, посыпались брусочки черного зернового хлеба.

— Ну, балда, достанется тебе от шефа, когда он очухается! — пригрозила охраннику Ангелина. — Он тебя вздует за то, что ты оставил его без обеда.

— Коля, вытащи меня! — визжала в истерике секретарша, но Коля, как стойкий оловянный солдатик, держал под прицелом смутьянку-гостью. — Шурик, не шевелись, — жалобно пищала секретарша, — ты зацепился пуговицей за мои волосы.

— У-у-у дура! — костерил ее Шурик. — Ревнивая дура! Николай! — окрикнул он охранника. — Иди сюда! Мне нужна твоя помощь!

— А что с посетительницей делать?! — спросил шефа Николай, не желая отпускать взятую на мушку Ангелину.

— Пусть катится ко всем чертям! По ней сумасшедший дом плачет! Хватит с меня одной ненормальной, — изрыгал проклятия застрявший Шурик.

— До свидания, Николай, — вежливо попрощалась с охранником Ангелина. — До свидания, Шурик, — так же вежливо попрощалась она с Боровиковским. — До свидания, милое создание с прелестной попкой, жертва несчастной любви и роковой ревности, — откланялась она стоящей на четвереньках секретарше.