Ты уже ничего не узнаешь, не увидишь твое обнажившееся этой ночью сердце, твое вскрытое сердце… Говорят: «скальпель, скальпель…» Я-то слышу, потому что я еще сознаю, понимаю то, чего Ты уже не слышишь, не узнаешь… Я — это был Он, буду — Ты… Я слушаю, среди стекла, под лампой, в глубине, внизу, над тобой и над ним… «Скальпель»… тебя вскрывают… делают прижигание… вскрывают брюшную полость… ее вспарывает точный, тонкий, холодный нож… в животе видят жидкость… проникают глубже… видят клубок набухших, воспаленных внутренностей под твоей твердой, налитой кровью брыжейкой… находят плошку циркулярной гангрены… залитую зловонной жидкостью… говорят, повторяют… «инфаркт»… «инфаркт мезентерия»… они смотрят на твой открытый кишечник, ярко — красный, почти черный… говорят… повторяют… «пульс»… «температура»… «точечное прободение»… ест, гложет… кровянистая жидкость течет из твоего вскрытого живота… говорят, повторяют… «бесполезно»… «бесполезно»… трое… вот сгусток отделяется, отделится от черной крови… поплывет, остановится… остановился… твое молчание… твои открытые глаза… не видят… твои ледяные пальцы… не чувствуют… твои черно-синие ногти… твои вздрагивающие челюсти… Артемио Крус… только имя… «бесполезно»… «сердце»… «массаж»… «бесполезно»… Ты уже знать не будешь… Я нес тебя в себе и умру с тобою… все трое… умрем… Ты… умираешь… умер… умру.