Катриона вздохнула, ещё сильнее укутавшись в теплое одеяло. С той самой минуты, как она покинула кабинет мужа, холод не покидал ее, заставляя постоянно разжигать камин, даже ночью. Хмуро, Катриона уставилась на пламя, чувствуя к нему странную привязанность. Ведь именно такое же пламя все больше разгоралось в ее душе. Несмотря на всю покорность, которую она показала мужу тогда, в самый разгар разговора, сейчас внутри нее бушевала целая буря, узнай о которой Габриэль бы просто подивился. Нет, она не смирилась. Муж ещё узнает на что она способна.

Она сбежит из этого проклятого дома и от мужа, воспользовавшись любым подходящим случаем Пока же, как и ожидалось, все оказалось очень сложно. Слова мужа о тюрьме были не просто пустой угрозой. Все оказалась правдой. И лакей у двери ее комнаты, оказался лучшим тому подтверждением.

По правде говоря, Катриона и сама не могла заставить себя выйти из комнаты. Никто и не настаивал на этом. Похоже, мужу было совершенно безразлично, что с ней происходит. Да, ей исправно приносили еду, но ничего более.

Взгляд Катрионы упал на поднос с едой, к которой она так и не прикоснулась. Аппетита не было и похоже уже никогда не будет. Поморщившись, Катриона перевернулась на другую сторону, подальше от непривлекательных ароматов. Нет, сейчас она точно не хотела есть.

Мысли ее снова сосредоточились на плане побега. Она точно знала, что не сможет сбежать из-под бдительного ока Габриэля и его так называемых охранников. Пусть он сам так и не пришел к ней в комнату, несмотря на то, что их отделяла всего одна дверь, Катриона точно знала, что он следит за ней. Нет, из этого дома ей точно не сбежать. Катриона зажмурилась, пытаясь отогнать от себя внезапную тоску о том доме, в котором жила. И теперь, потеряла. Только из-за себя самой и из-за своей наивности. Никто не заставлял ее верить Эмилии.

Дверь в комнату открылась. Но, Катриона даже не пошевелилась, чтобы увидеть, кто именно удосужился навестить ее.

— Миледи. Мне велено передать вам распоряжение милорда.

Катриона стремительно приподнялась на кровати, и посмотрела на лакея.

— Что он хочет? — она тяжело сглотнула, пытаясь сделать так, чтобы ее голос не дрожал.

— Вам приказано собрать вещи и готовиться к отъезду в городской дом, — невозмутимо ответил мужчина. — Я могу приступить?

Катриона молчала, не в силах прийти в себя от удивления. В городской дом? Что ей делать там?

— Я хочу поговорить с маркизом.

Она подскочила с кровати, и уже собиралась подойти к смежной двери, как мужчина ее остановил.

— Милорд отбыл в городской дом еще ранним утром. Он будет ожидать вас уже там.

Катриона едва не сумела скрыть усмешку. Кто бы сомневался. Внезапное решение мелькнуло в ее голове. Повернувшись к лакею, она вздернула подбородок и произнесла, так, как положено было говорить леди.

— Я никуда не поеду. Можете так и передать маркизу.

С этими словами, Катриона вновь вернулась на кровать. Улегшись, она отвернулась к стенке, давая понять, что разговор окончен. Если его сиятельство так хочет видеть ее в городском доме, пусть сам приедет за ней. Она же пока будет с точностью выполнять его приказ сидеть в комнате.

С трудом, но Катриона все же смогла передвинуть кресло к высокому окну. Усевшись, она с тоской взглянула на раскинувшийся у дома парк и тут же поморщилась от внезапного понимания того, насколько сильно хотелось выйти на улицу. Если бы у нее только была такая возможность. Постоянное молчаливое присутствие лакея за дверью останавливало. Пленница в доме собственного мужа.

Катриона горько усмехнулась. Неделя. Прошла целая неделя, а Габриэль так и не соизволил появиться в доме. И Катриона не могла с точностью сказать, рада или опечалена этим. Вздрогнув, она подобрала ноги, сжимаясь в мягком кресле. Боль от недоверия Габриэля росла в ее душе, с каждым днем мучая с большей силой. Сжав руками широкие подлокотники кресла, Катриона с трудом сдержала стон дикой обиды. У нее даже не было возможности объясниться. И это раздражало больше всего.

Поморщившись, Катриона потерла пальцами ноющие виски, чувствуя пока еще совсем незначительную боль. Что-то подсказывало ей, еще немного и это неприятное ощущение перейдет во что-то гораздо большее. В ужасную головную боль. Это продолжалось уже несколько дней, с того самого момента, как лакей принес ей новость о приказе Габриэля. А ведь она никогда прежде не болела. Даже проводя весь день на ногах, а после, к самой ночи, едва держать от слабости и усталости, она все равно была сильной и крепкой. Иначе, просто не смогла бы выжить. Черт бы побрал этого проклятого мужчину, ее мужа. Именно он сделал ее настолько слабой и бессильной. Оставалась только надеяться на то, что это состояние не продлиться слишком долго.

Пока же головная боль только набирала обороты. Прикрыв глаза, Катриона откинула голову, надеясь, что сможет уснуть, ведь именно это очень плохо получалось у нее ночью. Может хотя бы сейчас, при дневном свете, ее не побеспокоят кошмары. Уже через мгновение, измотанная всем происходящим, она спала.

Вздрогнув, Катриона открыла глаза, чувствуя на себе пристальный, и такой знакомый взгляд, темных, как сама ночь, глаз. Затаив дыхание, она замерла, и только потом поняла, что лежит в кровати. Муж же сидел в том самом кресле, в котором она сама совсем недавно уснула. Как всегда, Габриэль выглядел слишком отдохнувшим и полным сил, по сравнению с ней самой. Похоже, Габриэль приехал уже давно, ведь прямо сейчас он сидел в расстёгнутой на груди рубашке. Черный сюртук был небрежно переброшен через спинку кресла.

— Мой тюремщик, — хрипло пробормотала Катриона, отползая к высокому изголовью кровати. Она понимала, что такая вольность не обойдется ей даром, но пасовать перед мужем не хотела. Как бы сильно на самом деле его не боялась. — Зачем ты здесь?

Габриэль усмехнулся, не сводя взгляда со своей упрямой жены. Со своей упрямой, и очень испуганной жены. Все верно, ей было чего опасаться.

— Встань и подойди ко мне, жена, — резко приказал он, указывая жене на место между своих расставленных ног. Сейчас, после недели ожидания, ему не терпелось прикоснуться к жене. Но, похоже, у Катрионы было совсем иное мнение.

Собрав в кулак одеяло, она вздернула подбородок вверх, а затем ответила мужу, понимая, чего именно он требует от нее.

— Нет. Я больше никогда не лягу с вами. Наше соглашение больше не имеет смысла, — Катриона тяжело сглотнула, пытаясь избавиться от испуга, когда увидела, как поменялась выражение лица мужа и только потом продолжила, — Вы ничего не сделали для моей матери, а значит и я вам ничего не должна.

Габриэль кивнул, словно принимая слова, который только что произнесла его собственная жена. Поднявшись с кресла, он развел руками и повел плечами, разминая затекшее тело. Катриона смотрела, как муж ходит по комнате. Она едва сдерживала слезы. Она не могла поверить в то, что Габриэль так легко принял ее отказ. Не могло быть все так просто. Она слишком хорошо знала мужа, чтобы поверить в то, что он отпустит ее. Только не Габриэль. Когда он подошел к двери, Катриона вся подобралась, готовая бороться до последнего.